С Дальнего Востока бабушка вернулась домой вместе с ушедшим в отставку дедом. И мы снова зажили вместе в нашей коммуналке в Фурманном переулке.
Окно в нашей комнате выходило во двор, окружённый с трех сторон стенами нашего дома. Изначально окно было узким, выходило на стену, в комнате было мало света. Бабушка уговаривала деда расширить окно. Это было хлопотное и дорогостоящее дело, и дед сказал: «Выбирай – или окно, или шуба». Бабушка выбрала окно. С мечтой о шубе пришлось расстаться, зато в помещении стало светло. Большое окно бабушка считала своим важным жизненным достижением.
С четвертой дальней стороны двора было здание Мошковских бань. По вечерам там ярко светились окна женского отделения. В воспитательных целях мне не разрешалось подходить к окну.
Я вообще росла тепличным ребенком: бабушка ограждала меня от всех неприятностей. Годы спустя она поведала, что не разрешила отвезти меня на кинопробы для участия в фильме, «чтобы не лишить ребенка детства» и уберечь от неспокойной жизни.
Бабушка давала мне разные полезные наставления, которые я невольно вспоминаю, попадая в определённые ситуации. Бабушка осуждала родственницу, научившую меня играть в карты в подкидного дурака: «Интеллигентная женщина, врач, а научила ребенка…»
Я росла. Бабушка наставляла.
«У тебя большой, умный лоб, не закрывай его челкой. Челки носят только те, у кого лоб узкий».
«Ты думаешь, что я всегда была старая. Я работала в французском шляпном салоне, делала модные шляпки. А ты знаешь, как по-французски звучит слово бабушка? – grand-mère – главная или старшая мама».
«В тяжелые голодные времена я собирала на улицах беспризорников».
«Ты – моя жизнь».
Бабушка внушила мне, что надо иметь и беречь документы, имея печальный пример из своей жизни. Перед своим отъездом на Дальний Восток к заболевшему мужу она сложила все важные личные бумаги в пакет и поместила на верх старинного массивного буфета. Во время её отсутствия моя мама выбросила этот буфет, чтобы в комнате стало свободнее. Так были безвозвратно утеряны все документы, в том числе – относящиеся к бабушкиной профессиональной деятельности. Восстановить их не представлялось возможным. В итоге стажа работы не хватило – и ей отказали в получении пенсии. Для бабушки это стало трагедией, и она решила доработать стаж без отрыва от семьи: взять надомную работу. Наличие финской швейной машины определило направление деятельности. Работнице Розине Ильиничне выдавали крой на пошив швейных изделий. Это были трусы. Но тут подвело здоровье: у бабушки случился инсульт, от последствий которого она не вполне оправилась до конца жизни. Работу по пошиву продолжила сноха Наташа – для нее это была подработка, а для бабушки стаж. В конце концов бабушке назначили неполную пенсию.