Так или иначе, у нас в стране до сих пор нет серьезного государственного подхода к развитию трансплантологии на программной основе. А ведь нужно: во-первых, адекватное и целевое финансирование службы; во-вторых, ее современная структуризация; в-третьих, создание самостоятельной службы мультиорганного донорства (МОД); в-четвертых, системная диспансеризация больных; в-пятых, создание необходимых условий (диагностика, типирование, технологически оснащенные операционные и манипуляционные, стерильные послеоперационные палаты, криобиокомплексы, реестры национального пула потенциальных реципиентов и доноров, супрессоры, антибиотики, питание, искусство выхаживания и др.).
Нужно признать, что трансплантационная служба – это самая дорогостоящая и высокотехнологичная служба во всем мире, а самой главной проблемой трансплантационной медицины является дефицит трансплантатов. В этом аспекте, одним из приоритетов в развитии полноценной службы является развертывание программы МОД. В противном случае медики, которые будет вынуждены обходится ресурсами живых доноров всегда будут, к сожалению, нарушать главную медицинскую заповедь «Не навреди!». Ведь при родственной трансплантации «вместо одного больного мы всегда будем получать двух больных» (!!), что противоречит принципам медицинской оптимологии, праксиологии, культурологии.
Забегая вперед хотим подчеркнуть, что настоящяя монография посвящена мотивации и философской аргументации оптимума современной трансплантологии – приоритетная пересадка постмортальных органов. В этом аспекте, в первую очередь, надо создавать Республиканский центр органного донорства, специальная команда которого должна осуществлять забор и консервацию органов от доноров с бьющимся и небьющимся сердцем. Причем, такая служба должна функционировать самостоятельно, то есть во вне КНИИХСТО, но под жестким контролем МЗ КР.
Нужно создать так называемую «танатотерапевтическую» службу, чтобы проводить лечение потенциального донора с бьющимся сердцем. Закон КР «О трансплантации органов и/ или тканей» должен «говорить» о презумпции согласия. То есть специального согласия родственников не требуется. Значит, если констатирована смерть мозга, то родственников можно ни о чем не спрашивать. Потому многое зависит от степени подготовленности общества, от его менталитета. Готов ли наш народ к такому повороту событий? К сожалению, пока нет.