– Не успеем в срок, – выдавил Загребин, отводя глаза. – Недоглядели малость.
– Хорошо, что ночью обрушилось, а не днем. Стены смотрели? – голос инженера звучал уверенно. – Аккуратно положите наружную стену и вон ту колонну.
– В график не уложимся, – повторил мастер.
– Черт с твоим графиком! Слушай что говорю. Могут быть повторные обрушения, людей может задавить. Как слабые стены свалите, разбирайте кирпич. Ты, Савелий, ставь подсобников на сортировку. Шпунт не выперло?
– Стоит как вросший.
– Вот и раскапывайте дальше, раз нам такое решение выдали.
Решительный настрой владельца компании передался помощникам. Ребята повеселели, побежали расставлять рабочих, распределять уроки на день.
– Ох, задали Вы мне работу, Иван Дмитриевич, – покачал головой начальник Управления. – Вам не икалось, когда вчера Ошарин орал?
Разговор шел в том же самом кабинете на третьем этаже Министерства. Электрические люстры светят, паровые батареи греют, на столике в углу электрический самовар. Тепло, уютно, благолепно, вот только на душе от всего этого кошки скребут. Никифоров сидел за столом молча слушая хозяина кабинета.
– Насилу нашего товарища министра успокоили. Пока пар не выпустил, даже слушать не хотел.
– Раз ты меня на порог пустил, получается выслушал господин Ошарин.
– Выслушал. Значит так, – чиновник подался вперед. – Ввод школы в Гражданке переносится на весну сорок первого. Договор с твоей компанией продлеваем.
– Благодарствую, – кивнул Никифоров. – новую смету утверждаем?
– Утверждаем. Лишку включим в бюджет сорок первого года.
Этот вопрос как раз инженера не беспокоил. Министерство рассчитывалось по договорам честно. Заказчик не пытался обмануть, в чем-то ужать подрядчиков. Причем, несмотря на популярное в определенных кругах убеждение, на лапу с выгодных договоров чиновники не брали. Конечно, не совсем честно работали, старались нанимать на «жирные» объекты своих подрядчиков. Но здесь вопрос не в корысти, а в разумной предосторожности.
Скажем, хозяин кабинета знал Ивана Никифорова еще по стройкам в Новониколаевске, когда-то работал у Никифорова мастером. Уважал, чего уж там говорить, бывшего наставника, знал, тот слово держит, работает на совесть, лишнего со сметы в карман не уводит. Настоящая русская старообрядческая этика, купеческая честность.