Конец гармонии. Смерть лишь начало - страница 11
«Нас всех ждёт смерть, так почему бы не умереть с честью?»
Я проснулся от дразнящих солнечных лучей, что пробивались сквозь шторы спальни, и открыл глаза. Утренний свет играл на закопченных обоях, отбрасывал причудливые тени. Тело казалось чужим. Каждое движение отдавалось болью.
В дверь негромко постучали. Я вздрогнул, когда на порог вошла Грета.
Испуганный взгляд устремился к большим бурым пятнам. Неожиданно обычно румяное лицо горничной стало бледным. Она ахнула и не желала верить своим глазам. Невинная молодая девушка сжимала в руках скомканную тряпку, как оберег от злых сил и неожиданно заговорила со мной вместо того, чтобы убежать.
– Г-господин, – женственный голос дрожал, как ветка на ветру. – Что тут произошло…
Вдруг воспоминания разрушающей мощью обрушились на голову. Вспышки страшной ночи высекались в разуме, как всполохи молний. Засохшие потеки крови – зловещие росчерки кровавым пером; прелестное тело девушки, восставшее из пепла, чтобы вновь пасть от пули. Остекленевшие мёртвые глаза, устремленные в никуда. Звук выстрела, что ещё звенел в ушах, как погребальный колокол.
Я зажмурился, но кошмарные образы приобретали ещё большую четкость, переплетались с обрывками батальных картин из Сталлионграда. Я прижал ладони к вискам и пытался изгнать страшные видения. Но сколько бы я ни упирался, картины прошлой ночи выжгли в мозге разлагающееся клеймо.
«Ещё одна травма…»
– Господин Фаррен? – едва слышный голос Греты вывел разум из пучины воспоминаний. – Что случилось? При каких… обстоятельствах…
Горничная в ужасе указала на кровавое пятно и на отчасти зажившие руки. На лице читалась молчаливая мольба. Грета не хотела верить в то, что пришло на ум. Она хотела услышать что-то оправдывающее весь бардак, но я лишь удрученно покачал головой.
«Как описать горничной, что я казнил беззащитную гармонистку? Грета никогда меня не поймёт, даже если узнает всю правду…»
Я встретился взглядом с простой служанкой, что всю жизнь знала только размеренный распорядок столичного поместья. Истощённый разум понимал, что Грета никогда бы не смогла постичь всю глубину бездны страданий.
«Милые котята, как она, обязаны радовать людей и только. Я не заставлю служанку переживать по пустякам…»
Пришлось отвернуться. Но вдруг я почувствовал, как по щекам стекают слезы – отголоски трагедии, где пистолетный выстрел сыграл главную роль. Тело рефлекторно глухо вздохнуло. Я вытер то, что осталось на щеках, встал с кровати и по-военному вытянулся. Тяжёлая боль настигла мышцы. Повернувшись к Грете, я сказал: