– общенациональная забастовка – имела только отраслевой масштаб. Она не была поддержана работниками других сфер и не сорвала «эшелонную войну», развернутую левыми экстремистами против очагов сопротивления вне Петрограда. Единодушное, но пассивное сопротивление перевороту, оказанное работниками государственного и земского аппарата, было вскоре сломлено применением трех инструментов тоталитаризма: массовыми увольнениями; введением принудительного труда; продовольственной диктатурой. Первый и второй из них были пущены в ход внезапно, впервые в XX столетии, и сделали покорными очень многих наших соотечественников, парализовав их волю к сопротивлению.
К ноябрю 1917 года российский госаппарат был полуразрушен и дезорганизован непосредственно предшествовавшими событиями, чего не произошло в Штатах, однако же наблюдалось в Испании (см. ниже). Сходная участь постигла вскоре ключевые институты отечественного гражданского общества, в том числе семью, церковь, правосудие, местное самоуправление, многопартийную систему.
В историю давно вошла повышенная политическая нетерпимость, проявленная совершившими Октябрьский переворот силами. Идею блока с тремя умеренно социалистическими силами – меньшевиками, правыми эсерами и народными социалистами – отвергли большевики (правда, снова не все), анархисты и левые социалисты-революционеры. Вопрос о возможности парламентской или правительственной коалиции с кадетами или трудовиками никем из победителей даже не поднимался. Между тем умеренные социалистические круги и левое крыло кадетов были в состоянии сыграть роль полезных посредников в разгоравшейся политической борьбе. В нашей стране, в отличие от Штатов, такого рода возможности, к великому горю, остались полностью нереализованными.
Из-за слабости и неразвитости с трудом рождавшегося при Николае II и Керенском правового демократического государства левоэкстремистский мятеж в короткое время охватил страну. У провозглашенной в сентябре 1917 года Российской республики сразу же не осталось столицы, а всего через два-три месяца – сколько-нибудь заметной территориальной базы[6].
Предвоенная политическая ситуация в Испании была не менее драматической и еще более запутанной.
У власти в Мадриде и в регионах находились «чистые республиканцы»[7]: левоцентристские антиклерикальные партии – Левая республиканская, Республиканское действие, Национальные республиканцы, Каталонская лига (Эскерра), Баскская национальная партия. Подобно американским республиканцам и российскому Временному правительству они планировали закрепиться в центре политического спектра и законными демократическими средствами предотвратить сползание социума к массовому кровопролитию. Оттесненные от руля исполнительной власти, но влиятельные на региональном и муниципальном уровне умеренные монархисты во главе с Хиль-Роблесом и Кальво Сотело проводили сходную линию. На той же позиции стояли умеренные социалисты во главе с Индалесио Прието – вопреки собственному партийному руководству.