Берия был прекрасно осведомлён о том, кто и что находится в советской зоне оккупации. Его заместитель В.А. Махнев уже 10 мая 1945 г. докладывал, что были найдены 250 кг металлического урана, 6,5 т окиси урана, 20 л тяжёлой воды, 1,5 гр радия, а также высоковольтная установка на полтора миллиона вольт и лаборатория низких температур для получения жидкого азота, водорода, и гелия[184].
Самым ценным приобретением был полностью укомплектованный институт барона Манфреда фон Арденне с уникальным оборудованием: «электронные микроскопы с силой увеличения в 300 000 раз (единственный в мире экземпляр), циклотрон с весом электромагнита 60 тонн, принадлежащий Министерству связи, высоковольтная установка на 1 миллион вольт, прибор для передачи стереоскопических картин на большой экран и другое оборудование»[185]. Махнев попросил Берию решить вопрос о вывозе этого института, добавляя, что и сам Арденне, и его сотрудники готовы работать только с советскими учёными, на что у него есть соответствующее письмо барона. Арденне писал И.В. Сталину: «Ссылаясь на сегодняшний осмотр моего исследовательского института (Берлин-Лихтерфельде-Ост, Юнгферштиг, 19) и до сих пор руководимого мною бывшего Института физики ядра при Имперском министерстве почт я приношу уверения, что буду с особой радостью приветствовать совместную работу моих упомянутых выше и оставшихся вполне работоспособными институтов с центральными научными учреждениями СССР»[186].
В свою очередь Берия в докладе Сталину о результатах работы специальной комиссии НКВД на территории Германии 14 мая 1945 г. пишет об успехах своего ведомства, упоминая барона фон Арденне, который хочет работать только с русскими физиками и предоставляет институт и самого себя в распоряжение советского правительства. «Учитывая исключительную важность для Советского Союза всего вышеперечисленного оборудования и материалов, просим Вашего разрешения о демонтаже и вывозе оборудования в СССР…»[187]
Риль, писавший свои воспоминания в ФРГ (Федеративная Республика Германия), не опасаясь репрессий, отмечал прямо-таки нежнейшее отношение к немецким учёным-атомщикам со стороны НКВД и лично Берии. Он описывал, как какой-то полковник требовал от него показать аналитическую, спектроскопическую и минералогическую лабораторию, которых у немцев просто не было.