Медленно открываются глаза…
«Гея, выпускай»
На расстоянии двадцати пяти метров, под стеной с круговыми полосами мишени, в покрытой зеленой травой земле, открывается небольшое отверстие, из которого робко начинают вылетать фиолетовые махаоны, ласково обдуваемые весенним ветром, они начинают порхать, взлетая всё выше и выше, и красная стрела с алмазными наконечником, оперенная черным пером ворона, выпущенная мгновение назад, уже летит.
Медленный вдох и вновь спокойный выдох, цель поражена… фиолетовый махаон намертво прибит стрелой к стене с мишенью, в правом углу центрального пятна.
Женщина медленно опускает глаза и грустно улыбается на долю секунды, после чего вешает лук на стойку и заходит из весеннего цветущего сада в дом. Пройдя пристройку к дому с прозрачными стеклянным стенами, она проходит в глубь дома и попадает в комнату, небогатое убранство которой позволяет понять, что это рабочий кабинет. Три больших рабочих стола, два из которых стоят друг напротив друга, а третий, находящийся между ними, приближен к панорамному окну. Напротив него находится большой обтянутый кожей диван, за каждым из столов стоят большие черные кожаные кресла. Она садиться за центральный стол и смотрит на, удивительно тонкой работы, переливающуюся перламутром и украшенную изумрудами тиару. Два заостренных и вытянутых камня на которой, наполненные переливающейся золотой и рубиново-красной жидкостью, похожи на маленькие рога. Она нежно гладит один из них пальцем, и снова на её лице на секунду появляется грустная улыбка. Раздается стук в дверь.
– Войдите
Открывается дверь, и на пороге появляется юноша.
– Позвольте обратиться?
Женщина внимательно и медленно смотрит на юношу, её взгляд скользит от головы до самых ног, и также медленно возвращается обратно, после чего она, смотря в глаза одобрительно кивает.
– Госпожа повелительница царства мертвых Персефона, меня направили на место прошлого ассистента, могу ли я пройти?
После небольшой паузы, уголок рта у женщины медленно поднимается и на её лице появляется легкая ухмылка, с теплотой в глазах она не сводит взгляд с глаз юноши:
– Хорошо, только называй меня Персик. Знаешь твоя субтильность так тебе идет, присаживайся по левую сторону, вот за этот стол.
– Спасибо…
После чего юноша запинается и буквально через силу собственного смущения и с небольшой застенчивостью в глазах тихо произносит: