Несмотря на то, что утолить жажду пока не получалось, на сердце стало значительно спокойнее. Решено было остаться ночевать прямо здесь же – у ручья.
– Чтобы дальше со мной не произошло, но по крайней мере мучительная смерть от жажды мне уже не грозит…
Эта ночь выдалась ещё более холодной, чем предыдущая. По ощущениям температура была близка к нулю. При дыхании изо рта шел пар, а конечности била дрожь, то ли от холода, толи от голода и измождения. Плащ уже не спасал. Уснуть в таких условиях было непросто. Сон то приходил, то резко слетал. Постоянно казалось, что рядом кто-то ходит, а над головой летают то ли ночные птицы, то ли летучие мыши. Иногда слышались голоса, но разобрать о чём идет разговор не удавалось. Стоило лишь открыть глаза, как собеседники тут же замолкали. Уснуть получилось только ближе к утру, а проснуться пришлось из-за того, что в рот набилась целая куча песка. Все попытки выплюнуть его оказались тщетны. И только через пару минут, когда сонливость слетела окончательно, стало понятно, что никакого песка во рту нет, а есть только совсем пересохшая глотка. Было ещё совсем темно, но оставаться на месте и пытаться еще немного отдохнуть, не было никакого желания. Движение – это жизнь, это шанс, это соломинка, за которую отчаянно хватается утопающий. Процесс вставания на ноги оказался нелегким испытанием. Организм отчаянно бунтовал против творимого над ним насилия. Мысли о еде в голову уже не приходили. Думать можно было только лишь о воде. А совсем рядом, только протяни руку, продолжал весело звенеть ручеек.
– Пройду сколько смогу. Ручей бежит на юг, а это значит – нам с ним по пути.
Идти по дну оврага оказалось не очень удобно, но выбраться из него и двигаться поверху было страшно. Страшно упускать из виду живительную, серебристую полоску. Каждый шаг давался с трудом, а каждый пройденный метр – был маленьким подвигом. Довольно скоро овраг начал заметно расширяться, а потом и вовсе прервался пологим спуском, высотой метров 15, образовывая что-то вроде миниатюрного водопада. Сверху открывался великолепный вид на какое-то подобие небольшой долины, из которой хаотично торчали скальные нагромождения. Спуститься вниз удалось без особых проблем, а точнее съехать на заднице. Снова встать на ноги оказалось непросто – это потребовало немалых усилий. Голова жутко кружилась, но глаза, тем не менее, стоило только телу принять вертикальное положение, тут же сами приклеились к ручью. Мозг был будто запрограммирован на отслеживание только одного объекта – единственного жизненно важного объекта. Значение сейчас имеет только он и мерно мелькающие, обутые в уже довольно-таки грязные ботинки ноги. Взгляд устремлен строго вниз. И где-то там, далеко внизу, мимо быстро проносится целый мир – редкая растительность, цветы, насекомые, муравьи – копошащиеся возле своего муравейника, чьи-то следы от ботинок, мелкие камешки, опять цветок …