Словно и не было Первого сентября.
Не было праздника. Был день. И мы с ней в отражении окна.
Вернувшись домой, я засел за комп. Я искал хоть что-нибудь. Как это называется, когда человек ходит по классу, когда все другие сидят, и смотрит внутрь, а не наружу. Или вообще сквозь тебя. Как такое вообще возможно? Она за весь день ни с кем не заговорила. И со мной тоже. Яндекс выдавал инфу. Что-то мне показалось полным бредом, кое-что подводило к истине. Промелькнуло слово «аутизм». Оно мне было знакомо. Я слышал уже о таких людях. Только обычно их представляют или как гениев, или как людей, полностью погружённых в себя, которые сидят и раскладывают игрушки в рядок. А Таня такой не была. Я стал читать.
Через несколько часов мама постучалась в мою дверь. Я долго, кстати, добивался, чтобы в мою дверь стучали. А я всё ещё читал. Пришлось прерваться на ужин. Бабушка ушла в гости к своей закадычной подружке, и поэтому ужин состоял из покупных отварных пельменей. Их мама готовила просто виртуозно, засекая время варки по кухонным часам.
– Федя, что с тобой? – вид у мамы был участливый, из серии театральных масок «Я мать и готова тебя выслушать».
А сама погромче радиоприемник включила. Напротив меня отец уткнулся в свой «Вестник».
– А где дядя Витя? – спросил я, осторожно пробуя готовность пельмешки.
– Неужели тебя это так заботит? – мама пододвинула ко мне сметану. – Уехал. Теперь будет жить у другой сестры.
– И долго он так гастролировать собирается? – глухо, как из будки, донёсся голос отца.
Мама обиженно посмотрела на «Вестник».
– Ты же знаешь, что ему негде жить. Он ушёл от Зои, оставив ей всё. И, если ты думаешь…
– Ради Бога! Лен, не начинай снова, – взмолился отец. – Давай проведём без Вити хоть один день.
– На здоровье, – мрачно огрызнулась мама.
Голос диктора из радиоприемника гипнотизировал, предлагая купить новейшее патентованное средство от облысения, гастрита и запора одновременно.
Я быстро доел пельмени и вернулся за компьютер. Я помню, что когда-то я их очень любил. Отца и мать. Наверное, я и сейчас их люблю. Несмотря ни на что. Если бы не их вечные нравоучения, их легко можно было бы любить. Но они явно без этого не могут. Без поучений. А я не могу их больше слушать.