Такую «красавицу» никто не стал пытать в садике, почему Маша отсутствовала целых два дня. Мой собственный босс, директор школы, утром прошел мимо, словно не узнал. А ученики вели себя удивительно смирно.
Никто не изображал обострение склероза, не просился в туалет каждые пятнадцать минут и не ныл из-за домашнего задания.
Если бы день до конца прошел так же спокойно, наверное, можно было бы порадоваться за себя. Но, как только я вернулась домой, в гости нагрянула Валя.
– Еле докостыляла до тебя. Хорошо, лифт работает, – с одышкой произнесла она и рухнула на обувную полку в коридоре как подкошенная.
– Позавчера ты и стоять без поддержки не могла. Успех налицо!
Пока подруга не спарилась, я помогла ей снять пуховик, шапку и сапожок, один-единственный, со здоровой ноги.
– У меня мотивация знаешь какая? Ого-го! Три мелких засранца, которые привыкли, что мама им в попу дует. И Колька, у которого то понос, то гастрит, то что-то чешется. И СИЗО не помеха. – Валя махнула рукой и вдруг заулыбалась. – Хорошо хоть Бояринов согласился за дело взяться. Глядишь, и освободят моего упыря. Будет дома кровь пить.
– Я очень за тебя рада.
Так и подмывало спросить, как она уговорила адвоката, но одной бессонной ночи было вполне достаточно.
– Вижу. Аж бледная вся. Как моль.
Валя взглядом-сканером прошлась по мне и остановилась на комоде, что стоял рядом с тумбочкой.
– О! Лёнчик заходил?! – Она взяла так и не раскрытый конверт. Повертела его перед своим лицом. – Алименты решил платить? Или снова отсрочку клянчит?
– Лучше бы отсрочку.
Я забрала из рук подруги конверт и положила обратно.
Видеть его не могла, а открыть так и не решилась. Это, конечно, было глупо. Страусиная политика еще никого не спасала. Но после нашего некрасивого развода любое упоминание о бывшем муже жалило слишком больно.
Очень хорошо я помнила, как нелегко было учиться жить одной. С каким трудом придумывала объяснение для дочери. И выскребала последние крохи на юристов, чтобы Лёня еще тогда не отсудил у меня квартиру.
– Ну да, твой Лёнчик ни на что хорошее не способен. Парнокопытное без совести и мозга. С таким даже святая женщина захочет стать самкой богомола.
– Я бы подавилась. – Несмотря на всю ситуацию, стало смешно.
– Да-а! Слишком говнистый, – хохотнула Валя и неожиданно, будто что-то вспомнила, хлопнула себя по лбу. – Блин, но я ж не про Лёнчика приехала у тебя спрашивать. Жень, дело есть! Ты только сядь.