– Встань.
Дима замялся. Ну… нет, с какого перепуга? Это она явилась к нему под утро, чтобы «поговорить», вот пусть и…
– А, ладно!
Вера махнула рукой, обхватила руками его лицо и… поцеловала. Наивно и почти невинно коснулась губами его губ, задержалась на мгновение, а потом резко отшатнулась.
– Вот, – вспыхнув, выпалила она.
А вот Дима молчал. Смотрел на неё во все глаза, почти не дышал и не мог даже шевельнуться в это мгновение. Просто… потому что… Боже, почему он застыл? Ведь с двенадцати лет мечтал о ней, а теперь выставляет себя полным идиотом!
Кажется, Вера решила так же, потому что вновь нахмурилась и столь же наивно, как поцеловала, оседлала его колени. Лицо её приблизилось почти вплотную к его, а шипение звучало обижено:
– Что? Да, я не умею. Но даже если твоя Настенька была лучше…
Так близко. В паре миллиметров, но всегда так далеко.
Всегда. Не сейчас.
И Димка подался вперёд, повторяя поцелуй. Прикосновение к мягким приоткрытым губам в ожидании, что девушка отстранится, но Вера даже не дёрнулась, замерла, как кролик перед удавом. И Дима продолжил: языком коснулся нижней, вынуждая расслабиться, открыться в ответ. Он-то умел, и надеялся, что сейчас точно не оплошает.
Второй их первый поцелуй получился долгим, медленным и тягучим. Вера обхватила его руками за шею, зарываясь пальцами в короткие светлые волосы, прижимаясь грудью к груди, отвечала со всем энтузиазмом и, казалось, ни капли не желала отрываться. Димка обнял ладонью её щёку, направляя движения и ощущая, как кончики тёмных прядей щекочут пальцы.
Это было… Боже, это просто было! И настолько напоминало сон, что он не хотел просыпаться.
– Ты мой, Дериглазов, слышишь? – капризно выдохнула она ему в губы, когда поцелуй, наконец, закончился. – Никаких Насть, Саш, Свет, Инн, Катюш и… в общем, всех, на кого ты там каждый день засматриваешься.
– С каких это пор я твой? – ухмыльнулся Дима в ответ.
Дар речи вернулся вместе с дурацкими мыслями: так она приревновала? К соседской девчонке, с которой он вчера вечером скатался в город в киношку. Чёрт, да они с Настей даже не обнялись на прощание, ей же всего пятнадцать! Максимум посмотрели боевик и съели одно ведёрко попкорна на двоих.
А она, Вера, потихоньку жила в его голове уже сотню лет. И теперь она его ревновала к соседке.