– Ну, что у нас там? – поинтересовался Солюс, не отрываясь от какой-то писанины у себя на столе. Конкретизировать вопрос он не стал. Это было частью командной работы. Все его подчиненные понимали друг друга с полуслова. Вот и теперь понятно, что речь идет об убийстве продюсера. – У нас есть признание?
– Нет, – Франсуа рухнул на стул и потер переносицу, – ссылается на амнезию.
– Да? – заинтересованно вскинул глаза шеф. – Ну и как? Ты в это веришь?
– Не знаю, – честно признался Франсуа. – Если он актер, то уж больно хороший. Я ему подкинул возможность назвать других подозреваемых, а он уперся – нет, все – хорошие.
– Назначай судебно-психиатрическую экспертизу, – хмыкнул Солюс.
– Это да, – медленно согласился Франсуа, – но мне бы хотелось отработать и другие версии.
– Какие, например? – заинтересовался комиссар, отрываясь, наконец, от своей писанины.
– Месть, ревность, может, кто-то хотел этого Бертолини подставить? Честно, пока не знаю. Просто интуиция, – неопределенно махнул рукой Франсуа, стараясь скрыть внутреннее волнение. Солюс медлил.
– Значит, так, – откинулся он в кресле и переплел пальцы рук на столе. – Мне сегодня звонили из Министерства внутренних дел. Происшествие, как ты понимаешь, громкое, и поэтому самое позднее через три дня мы обязаны будем организовать пресс-конференцию. Если ты настаиваешь, что могут быть другие версии, кроме той, что Ксавье Седу убил Анжело Бертолини – через три дня у тебя должны быть веские аргументы. В противном случае мы объявим, что у нас единственный подозреваемый по этому делу. Понятно?
– Более чем, – кивнул Франсуа. Три дня. Лучше, чем ничего. Он встал и направился к двери.
– Франсуа, – окликнул его Солюс, когда тот уже взялся за ручку двери. Франсуа повернулся в ожидании еще одного указания, но шеф опять его удивил. – Ты хреново выглядишь. Проблемы?
– Да нет, – вяло отмахнулся Франсуа, – все нормально. Не высыпаюсь в последнее время катастрофически.
– Чего там? Колики? Зубки? – поинтересовался Солюс, и Франсуа вдруг вспомнил, что Паскаль Пети, вечно хранящий невозмутимое выражение лица, и сам является отцом троих детей.
– Да я уже и не знаю, – сдался Франсуа, чувствуя тяжесть всей вселенной на плечах.
– Я могу чем-то помочь? – задал Солюс уж совсем невозможный вопрос. – Хочешь, подреми у меня здесь? – кивнул он в сторону широкого кожаного дивана. – Мне все равно нужно отъехать на пару часов.