– И где красиво? – фыркнул Артем, так и не найдя мужчину. – Трава какая-то чахлая и деревья карлики. – Он оглядывал долину, окруженную невысокими дюнами, между которыми виднелись кустарники, а на востоке, почти сливавшееся с горизонтом, блестело на солнце огромное озеро.
– Как будто мы и правда, в степи, – Вовка крепче сжал руку Аришки. Ощущение присутствия было настолько полным, что холодный ветер пробегал по лицу, забирался под одежду, терпкие травяные запахи щекотали нос. И, действительно, было красиво.
Внезапно изображение подернулось рябью, резкий свет ударил по глазам, и Артем, жмурясь и громко ругаясь, сорвал очки.
Ничего не изменилось: все та же бескрайняя степь, но рядом с ним стояли только его сестра и Вовка. Все остальные исчезли. А в руке вместо очков была зажата небольшая линза:
– Это что за ерунда? – возмутился он, рассматривая небольшую, сантиметра три в диаметре стекляшку.
– Слушай, а у меня такая же, – Вовка повертел в руке похожее по размерам выпуклое стекло.
– И у меня, – с удивлением произнесла Аришка, а прозрачный кругляш в ее руке вдруг треснул и острый край оцарапал ладонь. Потекла кровь. Аришка вскрикнула, выронила линзу, зажала порез другой рукой и заревела, а Артем чертыхнулся.
– Возьми – произнес Вовка, протягивая девочке платок. Он не выносил слез. Когда мама плакала, ему самому хотелось зареветь от жалости, но он мальчишка, а мальчишки не плачут. И Вовка держался, неумело успокаивая мать.
Артем бросил злой взгляд на кусок стекла, блеснувший красным, и со всей силы втоптал его в землю, затем внимательно осмотрел рану на ладони сестры и завязал покрепче концы платка.
– Вперед на 20 тысяч лет назад? Да легко! И что теперь делать будем?! – закричал он, сжав кулаки, обращаясь к небу.
– Че орешь?! Еще ничего неизвестно, может, так и задумано, – неуверенно проговорил Вовка, осматриваясь вокруг. – Подожди, и через пять минут мы окажемся дома. И все будет хорошо. Наверное. – Голос мальчика дрогнул, но он изо всех сил старался не показывать виду, что сам не верит в то, что говорит. Нет, ему хотелось верить, но что-то подсказывало, что они крупно попали. И в прямом и в переносном смысле этого слова.
Прошло пять минут, десять, двадцать, ничего не происходило, то есть никто не собирался возвращать их назад. Аришка, уже устав реветь, только всхлипывала и прижимала перевязанную ладонь к распухшему от слез лицу. Вовка, сжав кулаки, осматривался, пристально вглядываясь вдаль, наконец, не выдержав напряжения, медленно опустился в траву и закрыл лицо руками.