– Нет, я конечно всё понимаю, что кризис сейчас на дворе, но вот так просить деньги с человека, который постоянно за голову твою запрягается… Не дело. Такое бы в нашей новой империи не одобрили бы, Имперор его подери. – блондин потупил ещё минуту в столь чудесный вечерний закат, тот момент, когда жара начинает спадать и ветерок периодически обдувает твой нос. Небесная синева сливалась с ярым пламенем далёкого небосвода, переходя уже внутрь грунта – те места недоступны глазу, но, как показалось Майку, ничуть не хуже, чем у аэропорта. Минутки парню не хватило, тот смотрел и смотрел дальше, сейчас в голове пролетали мысли о родных местах, своём штате и доме, ставшим уже таким далёким и не родным. Да, с такими постоянными переездами теряешь всякую возможность ощущать тепло дома снова, именно что “по-настоящему”, живо и спокойно. Иногда со двора такой вид уже встречался Майку, все подобные вещи хорошо откладываются на сознательном уровне, а ещё на органах чувств. Каждый звук и запах запоминается в мгновении, и при повторной встрече это всё большим потоком ударяет внутрь черепной коробки, расползаясь по каждому нейрону или рецептору. Парень любил жить моментами, проживая их раз за разом в каждом новом городе; больше всего ему не нравился холод, пробирал он до костей и не важно каков был – от плюс пятнадцати и дождя уже начинали дребезжать кости и уезжала крыша. Потому в холодное время года тот никуда не летал, выбирал местечко поудобнее, да погорячее и принимался отсиживаться до весны. Сейчас, к счастью, канула лишь середина лета, потому можно было лишь ощутить приближение осенних ветров и будущих листопадов.
Отойдя от края ступеней, Майк повернулся спиной в уходящее солнце, медленными и чёткими шагами подходя к увесистой двери аэропорта, рядом с которой лежала собачонка – щенок месяцев четырех от силы. Он развалился по-царски рядом со стенкой и спал, но казалось, что животина подохла, хорошо, что живот у неё часто пульсировал, иначе отличить было бы нереально.
“Пускай дальше валяется.” – подумал про себя Майк, переступив через порог здания, внутри которого царила своя особенная атмосфера. Постоянно что-то гудит, шелестит и орёт громкоговоритель о прибывающих рейсах, причём военных, не гражданских. Нужды Церистов вынуждают переделывать старые аэропорты в военные хранилища летательных махин, а потому большинство новоприбывших рейсов являются военным плодом силовиков империи.