В машине он написал Джаннат:
Ответ поступил спустя несколько минут и неизменно сочился сарказмом:
«Приедешь и украдешь? Нет, спасибо, не наскучила птице свобода.»
«Красть мне тебя точно не придется. И… подожди, ты назвала себя «птицей»?
В таком ласковом тоне?
Да ты горный ястреб, не меньше.»
«Тогда найди «птичку», которая будет отчитываться о местоположении. Ястреб независим и свободен.»
Хамза со смехом отложил телефон и двинулся к предполагаемому месту ее пребывания. Переступив порог, он глазами начал искать знакомое лицо и заметил в невзрачном углу.
Джаннат была облачена в белое. Цвет лучшим образом подходил белоснежной коже ее лица, светлым ресницам и бровям. Перед ней лежала раскрытой книга, настолько увлекшая ее, что улыбка сама расползалась на милом лице, заражая смотрящего. Хамза с неудовольствием заметил, что любовался ею не он один. Парень за соседним столиком не сводил с нее глаз и нагло улыбался, будто бы Джаннат могла обратить внимание на такого как он. «А на тебя обратила?» – пронеслось в мыслях.
Хамза стремительно подошел к столику и сел на стул напротив, ограждая девушку от чужих глаз. Она недовольно изогнула бровь, и, увидев его, на миг опешила, но быстро взяла себя в руки:
– Тебя отсюда никак не заставить уйти, я это знаю, но пересядь хотя бы на другой стул, ты заграждаешь весь свет.
– И тебе доброе утро, Луноликая.
– Я серьезно, Хамза, – она с нажимом поставила ударение на его имя и тон ее не был шутлив.
– Хочешь, чтобы на тебя и дальше продолжали смотреть? Нет.
Удивленная Джаннат посмотрела поверх его плеча (а ей это стоило усилий, так как даже в сидячем положении этот атлант был немалых размеров). Она заметила неприятный взгляд и противную улыбку на лице, которая вмиг вызвала у нее отвращение. С победным выражением лица она вернулась к Хамзе. Над ней словно зажглась лампа в момент осознания:
– Ты что, ревнуешь? – хитро улыбнулась она.
– Не думаю, что тут нужен ответ, – угрюмо ответил Хамза.
– И все же, мне он нужен, – не думала униматься Джаннат.
– Да. Своим не люблю делиться, – прозвучал твердый и не терпящий возражения голос.
– И каким «своим» ты не захотел делиться на этот раз, Отелло?
Лицо Джаннат было полно напускного непонимания. Хамза понял ее игру. Он даже не помнил, когда в последний раз с ним осмеливались вести игры.