Зарази мою тьму своим светом
Стены родной школы встретили Хамзу радушно, и уже у входа ностальгия овладела разумом. Когда-то это место подарило ему лучшее время, искренних людей, эмоции и чувства, а сейчас осталось лишь эхо приятных воспоминаний. Но дальше жестокая реальность затопила в нем самое светлое, убив прежнего юношу. И сегодня он, давно возмужавший, облаченный в белоснежную рубашку с серебряными запонками и классические брюки, шагал по позабытым коридорам, в глубине души завидуя безмятежности и легкости мешавшихся под ногами детей. Действительно мешавшихся – его немалый рост и крупное телосложение позволяли выражаться подобным образом. Глубокие темные глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрели прямо, а мягкие, чуть вьющиеся иссиня-черные волосы, что привычно спадали на лоб, сейчас мягко трогались незримым и пальцами ветра. А дополнялся образ воплощением мужественности грубыми чертами лица во всем остальном – напряженным лбом, выделяющейся венке у виска, густыми бровями, жестким изгибом чуть полных губ, но в грубости этой таилась сила.
Спустя столько лет, здесь мало что изменилось, не считая смены большинства бывших учителей. Память сама привела его к двери, у которой он в детстве оказывался не раз и всегда по самым разным причинам. Хамза никогда не отличался покладистостью, бунтарский дух давал о себе знать с ранних лет. Драки ни за что стали чуть ли не детским увлечением, и характер его, говоря честно, мало изменился за эти годы. Пропала лишь беспечность, уступив место сдержанности и серьезности. Каждое движение говорило о внутренней силе мужчины, взгляд выступал воздвигнутой стеной, не давая пробиться сквозь. Что забрало у него свет? Что стало причиной ожесточения сердца и лишения всяких чувств? Обличение обратной стороны жизни. Стороны, что преисполнена тьмы и грязи, где нет места свету. Раскрытие ее больно приземлило Хамзу на землю, и поначалу он искренне удивлялся: неужели это не пик схождения ко дну? Неужели мир до сих пор достоин существования? Неужели даже сейчас Всевышний не сотрет абсолютно все, не оставив места ничтожно маленькому муравью? С возрастом он понял, что Час наступит лишь у грани. И если не это грань, то что?
Постучав в дверь легким прикосновением костяшек пальцев о дерево, он потянул ручку и зашел в кабинет. Когда директор увидела его, то чуть ли не схватилась за сердце от настигшего удивления, и это вызвало у него слабое подобие улыбки. Хамза поздоровался и подошел к престарелой женщине, которой он в свое время немало нервов растрепал. Хадижат Имрановна по-родственному обняла бывшего ученика, несколько раз хлопнув ладонью по спине. Около получаса они вели непринужденный разговор, вспоминая о былом. Если тогда его поступки пробивали женщину на гнев, то сейчас кабинет то и дело наполнялся искренним смехом. Хадижат призналась ему, что, смотря на безудержного Хамзу, всегда в голове мелькала мысль о том, что он со своим пробивным характером добьется немалых высот. В других случаях эти слова наверняка были бы произнесены во имя лести, но сейчас мужчина поверил в честность женщины, не чувствуя и доли фальши.