Утро следующего дня вопреки ожиданиям разбудило её не соловьиными трелями. Кто-то явно решил начать трудиться спозаранку, и когда Вика выглянула в окно, то смачно выругалась. Звук её голоса потонул в шуме безжалостной газонокосилки, надрывавшейся на соседнем участке.
Вика долго буравила спину соседа яростным взглядом. Восемь утра! Он попёрся стричь траву в восемь утра! Долбаёб несчастный! И сколько это будет продолжаться?! За гневными размышлениями Вика не сразу опомнилась, а когда это случилось, ощутила внутри себя нечто странное, о чём она за всеми делами забыла думать. Загорелая, крепкая спина соседа, расчерченная рельефом бугристых мышц, его мускулистые руки, которые с лёгкостью управлялись с тяжёлым агрегатом, завораживали. Лохматая и полусонная Вика поспешила схватиться за оконную раму. Не может быть, чтобы этот человек вызывал у неё такие мысли, но низ живота уже во всю сводило, грудь в легкой ночнушке часто вздымалась от порывистого дыхания, а рука так и просилась туда, где уже давно не было ничего, кроме собственных пальцев и фаллоимитатора.
Она смотрела на него долго. Видимо, слишком долго. Настолько, что сосед внезапно обернулся и уставился на Вику с привычной усмешкой. Вика чуть не вскрикнула от неожиданности.
– Что смотришь, Викуся? Выходи, трудовой день в самом разгаре.
Его бесцеремонное «Викуся» вернуло её в реальность.
– Послушайте, дядя Серёжа, вы не могли бы хотя бы ещё час не шуметь?
– Не могу. У меня на сегодня много дел запланировано.
– Ну так, наверное, не все они предусматривают рёв мотора? Очень вас прошу, отложите шумную работу на попозже. Спать хочется.
Сосед безжалостно покачал головой.
– Дорогая моя, я бы и рад, но не могу. Предпочитаю всё самое тяжёлое выполнять с утра, чтобы потом легче было. А ты давай, пошевеливайся, городская неженка. Одевайся и вперёд. Вон у тебя каким бурьяном участок зарос. Стыдно должно быть.
На этих словах он снова завёл косу и отвернулся, чтобы продолжить работу. Наваждение как рукой сняло. От былого вожделения не осталось и следа. Теперь Вика готова была метать молнии в спину соседа, если бы могла. И лишь когда она отступила от окна, до неё дошло, что сосед всё время их разговора видел её в одной нескромной ночнушке. Вика ахнула, ругая себя последними словами. Оставалась лишь смутная надежда на то, что из-за ракурса дядя Серёжа не мог видеть всего. «Дядя Серёжа» – мысленно повторила она. – Интересно, а сколько ему лет?