– Насколько я знаю, она работала на моего брата, так что ничего удивительного в том, что ее здесь видели, нет, – кинул я равнодушно.
Крепкий алкоголь понес тепло по жилам, расслабляя тело и разум.
– Я приду с обыском, – пригрозил следователь, и я рассмеялся ему в лицо.
– Приходите. Только не распугивайте больше танцовщиц. Мой брат не выносит, когда кто-то портит его шоу, – в голове снова мелькнул образ девчонки, сбегающей со сцены, и я хищно улыбнулся, надеясь скорее отыскать ее и… И что, Бранас? Что ты с ней сделаешь?
– Есть еще кое-что, – следователь встал, поблескивая ненавистью во взгляде, – Воронцов найден в камере повешенным.
Полицейский выжидающе смотрел на меня, проверяя, дрогну я или нет. Но я хмыкнул, игнорируя знакомое имя, и многозначительно ответил:
– Кто бы он ни был, ему стоило бы с большим уважением относиться к дарованной жизни.
К жизни моего отца в том числе.
Воронцов вышел из игры. Еще одно имя можно вычеркнуть.
Полицейский ухмыльнулся и, чересчур сильно дернув ручку двери, покинул мой кабинет. Допив виски, я вышел следом за ним, чтобы убедиться, что ищейка не сует свой нос в каждую незапертую дверь моей крепости.
Когда я уже собирался вернуться в кабинет, передо мной медленно раскрылась дверь гримерной, из-за которой показалась моя наглая яркая девица.
Она осторожно выглянула в пустой конец коридора и, повернувшись в мою сторону, вздрогнула и процедила сквозь зубы грязное ругательство. Эти пухлые губки не должны произносить таких слов. Я с трудом прогнал мысль о своих пальцах, касающихся ее губ, и, склонив голову набок, тихо произнес:
– Он ушел.
В глазах Киры мелькнуло облегчение, которое она тут же попыталась скрыть за маской равнодушия.
– Не понимаю, о ком вы говорите.
– Лгунья, – протянул я и пошел к кабинету, кивнув через плечо, – иди за мной.
Девушка послушно двинулась за мной, мягко ступая босыми ступнями по красному ковролину. Пройдя в кабинет, девушка скромно присела в кресло, на которое я указал. Как интересно, только что тут сидел виновник ее побега, а теперь сама беглянка нервно осматривает синими глазками книжную полку за моим столом.
– Извините меня, – пробормотала она, глядя на меня из-под опущенных ресниц.
– За что ты извиняешься? – я присел на стол рядом с ее креслом так, чтобы заставить ее смотреть на меня снизу вверх.