Настасья, морщась от неприятных ощущений, медленно села. Пить хочется еще больше, голова болит, горечь во рту. Чай, срочно нужен крепкий чай!
И тут наступил шок! Вместо своей любимой, хорошо обставленной, уютной спаленки, Настасья оказалась в сером, плохо отштукатуренном полуподвале. Сыро, прохладно, полумрак. Пара панцирных кроватей со старыми облезлыми матрасами, куча вещей на них, полуразвалившийся деревянный стул, обветшалый, старомодный, громоздкий шкаф, черные разводы плесени на углах стен, и больше ничего. Что происходит?
Сердце заколотилось, на лбу выступил пот, по венам горячими ручейками побежала тревога. Медленно, нехотя стали возвращаться воспоминания. Ее украли!
С трудом сглотнув, Настасья продолжила анализировать. Ее захватили люди в черной одежде. Но до этого было еще что-то важное. Точно! Толя Есин! Вначале преступники набросились на него. А где теперь Толя? Неужели его уби…
Настасья не успела завершить страшную мысль. На одной из кроватей зашевелилась куча вещей. Крысы! Настасья быстро подогнула ноги и сжалась. Ненавижу крыс, боюсь их до безумия. Куда бежать? В маленькое узкое оконце под потолком не выбраться. Настасья судорожно искала глазами входную дверь. Бежать, бежать, бежать! Но двери не было! Помещение без двери – разве такое возможно?
Раздался отборный мат и, словно в фантастическом кино, одна из куч тряпья на кровати трансформировалась в Толю Есина. Со страхом и изумлением осматриваясь вокруг, одноклассник громко матерился. Наткнувшись глазами на съежившуюся Настасью, Толя облегченно выдохнул и хрипло сказал:
– Думал, спятил, – Толя потряс головой. – Пить хочу, как сто индейцев.
– И я хочу, – шепотом ответила Настасья.
– Абрамова, мы где? – Толя Есин встал с кровати и, с трудом разминая ноги, начал осматривать помещение.
– Я не знаю.
– А почему шепчешь?
– Тоже не знаю, – Настасья встала. – Давай найдем дверь.
– Сейчас, – Толя порылся на соседней кровати и с радостным воплем вытащил пакет. – Они его не выбросили! На, пей!
Толя быстро открыл пару бутылок пива и одну протянул Настасье.
– Мне бы водички, – жалобно протянула она.
– Не выпендривася, – Толя быстро ополовинил бутылку и, громко рыгнув, в блаженстве закатил глаза. – Жизнь налаживается.
Настасья, сморщившись, отхлебнула прохладное пиво. Ее жизнь не то что бы наладилась, но стало легче. Глоток, глоток, еще пара глотков. Настасья прикрыла глаза.