Настасья, неотрывно наблюдающая за Виталиком с Софочкой, чуть помедлив, расхохоталась. Нелепость произошедшего действия вывела женщину из болезненного ступора, дав возможность выплеснуть эмоции.
Настасья хохотала вначале стоя у окна, а после присев на корточки. Хохотала и плакала, размазывая по мокрому от дождя и слез лицу поплывшую тушь, не обращая внимания на странные взгляды проходящих мимо людей. Хохотала над собой, над Виталиком гневно-раздувающим нос, над мечущейся по бару Софочкой, над неудавшейся попыткой стать счастливой и любимой.
Минут через пять, еле-еле успокоившись, Настасья, даже не оглянувшись напоследок, добрела до машины. Руки плохо слушались. С трудом завела машину и медленно поехала по мокрой, скользкой, плохо освещенной дороге. Лишь бы подальше от Виталика с Софочкой. Прочь от тяжелых минут. Прочь от вязких, томительных воспоминаний. Куда? Все равно.
Спокойно, девочка моя, спокойно! Сейчас приедем домой и разберемся. Горячая ванна, бокал хорошего красного вина, романтический фильм «Красотка» – вот утешение одинокой, преданной всеми женщины. Да, тоже пошло, банально и заурядно. Зато стопроцентно помогает.
Настасья открыла дверь и зашла в квартиру. А здесь ничего не изменилось. Тот же воздух, те же разбросанные впопыхах вещи, пара грязных кружек в раковине и тусклый свет в прихожей. Кинув ключи на трюмо, Настасья глянула в зеркало и вздрогнула – на нее смотрела страшная тетка с взлохмаченными мокрыми волосами, размазанной жирными кляксами тушью и красными, заплаканными, опухшими глазами. Понятно, отчего у любовничков случилась такая неожиданная реакция. Она бы на их месте тоже испугалась и, может быть, даже осталась «заикой». Настасья, вспомнив недавнюю сцену, снова хохотала.
Если уж прощаться с прошлым, то лучше смеясь.
А утром, с трудом собравшись, и, придав себе более-менее «приличный» вид, Настасья пришла на работу. Сложность ситуации состояла в том, что изменник и предатель Виталик был ее непосредственным начальником. И как прикажите себя вести в такой ситуации? Улыбаться через силу? Терпеть сочувствующие взгляды сослуживцев? «Закосить» под мудрую женщину и, меланхолично закатывая глаза, философствовать на тему полигамности всего мужского рода?
Дома, через силу проглатывая горький, крепкий кофе, Настасья склонялась к последнему варианту. Но, появившись на работе, поняла – надо принимать кардинальное решение.