У меня есть два предположения, если не включать око Саурона, что светится у меня во лбу, – либо он был импотентом, либо он не хотел признавать, что зарабатывает достаточно и пользуется исключительно эскортом, мечтая стать сахарным папиком на чужой территории. В принципе, он был похож на оба случая.
Иранец агрессивно поинтересовался, не гомосексуалист ли мой друг, обозначив свои личные границы, на что мы оба стали кричать ему на ломаном английском: «Fuck you! Fuck you, asshole! Shut the fuck up!»
После того как мы оба ощутили, что наши крики не оскорбляют этого пучеглазого лысого мудилу, мы отошли к нашему столу на переговоры.
Мой китайский друг недавно вышел из тюрьмы за драку с баптистами; он просил не ввязываться в конфликт, потому что китайские тюрьмы очень суровы – его заставляли сутками сидеть прямо, и, если он горбился, его били, и выпрямляли осанку палками; кормили только рисом, и не давали бритву; но я думаю, что, даже если бы они дали ее, он бы все равно ей не воспользовался. Потому что это – бритва, а мой близкий друг – азиат.
Когда мы завершили эти короткие переговоры, в мою пьяную голову пришла идея чернее, чем черви в дождливой земле; и я понял, как угодить своему китайскому брату и восстановить справедливость. Русский менталитет не позволяет называть окружающих тебя людей педиками, ибо это значит, что ты сам педик. Я должен был восстановить нашу репутацию.
«На счет три – бежим», – прозвучала тихая фраза. Стритрейсер замялся, но согласился на мою идею, так как внутри его маленькому китайскому авантюристу очень хотелось узнать, что за безумие я придумал.
Пока сахарный папик сидел на пошарпанной пластиковой табуретке и доедал своего жареного осьминога, угроза в виде пьяного и самодовольного меня приближалась к нему со спины с бутылкой виски в руке. Величественно подняв бутылку, я набрал полный рот виски и выплюнул на него всю жидкость, что смог набрать, как бешеный пьяный хомяк; испортив его напыщенную рубашку и поставив его в положение, к которому он не был готов.
Мы сделали это по пути и, пройдя чуть дальше, под восторг окружающих китайцев и смех моего друга, продолжили на ломаном английском кричать: «Fuck you, dude! Let’s go fight, asshole! I always here, you can come here anytime, i will be there!»
Мораль сей басни: да, мы отбросы; да, мы на дне. Да, татуировка Киллиана Мерфи была ошибкой, но мы не геи. И, да, на утро я осознал, что мы правда выглядели как геи, когда пристали к незнакомому человеку, пытаясь узнать его семейное положение. Мы злые, мы гангстеры, но мы за то, чтобы оскорбления были упорядочены. Пошел на хер со своим мнением. Я просто хочу тебя развеселить историей, здесь нет места осуждениям.