Видимо понял он всё, не захотел дальше мучиться. Дима потом ещё консультировался с церковью, не будет ли это считаться самоубийством, но ему дали ответ что нет, это последняя воля.
Но в тот момент мы все и врачи стали уговаривать его на операцию. Счёт-то на часы шёл, уже не на дни. Главный хирург, заместитель заведующего гнойным отделением, лично к нему пришёл и говорит:
– Андрей Юрьевич, ну зачем Вам эта нога? От неё одно мучение, да и не осталось почти ничего, одна гнилушка. А так и боль пройдёт, а потом протез Вам сделаем. Вы ещё танцевать у нас будете, помните «Повесть о настоящем человеке»? Ну что, отрезаем?
А тот твердит своё:
– Отказываюсь.
Мы и так его уговаривали, и эдак, и врачи к нему ходили. Там уже время до наркоты дошло, стали ему уколы делать из лекарств этих, подотчётных строгой отчётности. И впал он как будто в забытье, между сном и реальностью, лежит, глаза закрыл, а я у кровати с медсестрой разговариваю, которая уколы делает. Так она мне рассказала, что у неё тоже тяжёлая ситуация, что муж что-то натворил и его посадили. А Андрей-то вроде в отключке, в беспамятстве, а тут вдруг как спросит сзади нас:
– А на сколько его посадили, по какой статье?
Мы аж чуть не подпрыгнули. Представляешь, вроде спит, а всё слышит, понимает.
Тётя Галя, как будто вспомнив этот юмористический эпизод, вроде как даже улыбнулась краешком губ сквозь слёзы.
– Так вот, и так мы его, и эдак, а он всё одно твердит: «Отказываюсь ногу отнимать и всё тут». Мы говорим врачам – он же не в себе, он недееспособен, давайте мы подпишем согласие. А они – нет, говорят, признаков невменяемости нет, ничем не можем помочь.
Я в слезах к заведующей, на колени упала, прошу, та женщина вроде с пониманием. Говорит единственный шанс – пойти к главврачу, собрать консилиум, и чтобы консилиум решил, что ампутировать конечность жизненно необходимо, тогда могут обойтись без согласия. Это я теперь понимаю, что она меня успокаивала, чтобы отделаться. Ну и выпроводили они нас, ночь ещё пролежал Андрей в больнице между реальностью и небытием под наркотиками. Наутро мы приехали, потом заведующая сходила к главврачу. А тот говорит, мол, вы что, с ума сошли, никаких консилиумов, собирайтесь все вместе родственники с врачами и идите к нему последний раз, оценивайте вменяемость и получайте согласие на операцию.