– Нам ничего от вас не нужно, хриплым голосом произнёс гигант, предупреждая любые попытки что-либо сказать, – мы разбудили вас, чтобы вы не опоздали на шоу, где вы в главных ролях.
Напарники рассмеялись. От их низкого, хриплого смеха пленники ощутили, как на их головах зашевелились волосы.
– Вы, ублюдки, совершаете геноцид сербов, евреев и цыган, да еще и в свою поганую веру пытаетесь обратить некоторых, не говоря уже о ваших воспитательных мерах в отношении сербских мальчиков. Похоже, что вы, суки, очень высокого мнения о себе, – голос гиганта понизился еще на несколько тонов и теперь казалось сами стены помещения вибрируют от его звучания.
– Ты, мразь, не представляешь себе, насколько я зол и что сейчас с тобой сделаю.
Гиганта трясло от негодования. Ему не терпелось расправиться с двумя связанными, сидящими на полу.
– Давай-ка ты сначала, братишка, – сказал он напарнику, присев на корточки рядом со светловолосым пленником, которому на вид было не больше двадцати, – а мы посмотрим.
Мужчина бросил нож на пол и стал на одно колено.
– Значит, этими руками ты убиваешь тех, кто на тебя не похож, да? Вырезаешь не рожденных младенцев из утроб матерей? Отрубаешь головы и лишаешь глаз? Не так ли? – он опустил взгляд на связанные, в области запястий, руки.
– Хм… – наигранно протянул мужчина, – пожалуй решение очевидно.
Он притянул к себе сжатые кулаки пленника и поочередно разгибая пальцы, выгибал их в обратную сторону, ломая в области второй фаланги. Лицо парня моментально заблестело, покрывшись испариной. Он мычал и ерзал на месте, будто сидел на раскаленной сковороде, расчищая под собой островок свободный от толстого слоя пыли. Большие пальцы, в отличие от остальных, хрустевших как побеги молодого деревца, ломаясь, звонко оповещали об успешно отделенных друг от друга суставах.
– Ах, ну вот, – сломав последний палец мужчина деланно выдохнул, имитируя разочарование окончанию процесса.
– Вообще-то, обычно мы так не поступаем и предпочитаем просто выпускать кишки таким, как вы, дабы не терять время, – заговорил гигант улыбаясь, – но сегодня такой приятный весенний вечер и этот город навевает на меня лирическое настроение и мне хочется пошалить. Что скажешь, братец?
– О, я ведь только начал! – оживившись заявил мужчина театрально жестикулируя.