Здесь субсистенциализм на стороне радикального реализма, согласно которому реализм сводится к тезису, что объекты существуют даже тогда, когда их никто не воспринимает, не мыслит и не обнаруживает в любом из возможных опытов. К таким объектам я отношу ААО; например, ААО «Мировая ядерная война» или ААО «Внезапное уничтожение всего, что есть» и прочие такого рода. Далее я собираюсь доказать существование ААО. Вместо термина «существование» я буду использовать понятие «субсистируют». Субсистенциализм, собственно, и есть ключ, который открывает замок, закрывающий доступ к абсолютно автономным объектам.
В субсистенциализме наблюдается иная схема дуализма – субсистенция благодаря самому себе и существование благодаря другому. Из так понятого положения объектов я выношу известную проблематику философии доступа к «данной» реальности, где первый пункт ее указывает не на существование или несуществование субъектов и объектов, не на их реальность, и не на то, что объекты находятся за пределами сознания, а скорее на то, что они не такие, какими и мыслятся, и являются. ААО могут быть мыслимыми иначе, чем они являются.
Глобальные ААО по-особенному причастны субсистенции. Поэтому следует сразу уточнить сокрытое существо субсистенции. Она сама не открывается внешнему, она открывает внешнее. У нее нет способностей, которые могли бы выразить ее саму или высказать кое-что о ней. Потаенное, Неизбежное и Непредсказуемое – вот пока что я могу сказать по этому поводу. Субсистенции, к которым причастны ААО, формируют объективное (objektiv) с обратным направлением. Здесь мы должны принять во внимание известный схоластический принцип “omne ens est indivisum in se et divisum a quolibet alio” («всякое существующее неразделимо в себе и отделено от любого другого»).
Основной проблемой объектно-ориентированных философов является отсутствие постулирования смысла абсолютно автономных объектов. А ведь онтология – это наука не только о том, что есть, но и о смысле бытия и истине сущего. Ведь когда утверждается, что объекты взаимодействуют друг с другом, то самое меньшее, что требуется далее, – рассекретить (раскодировать) смысл их взаимодействий (отношений). Если вы далее выскажете этот смысл, то немедленно попадете в русло антропоцентризма научно-объективной картины мира, внутри которого только и может постулироваться смысл. Академики ведь на протяжении тысячелетий плели интеллектуальную паутину так усердно, что запутаться в ней любому новомыслу не представляется чем-то затруднительным. И вот смысл научного объективизма находит себя именно в отсутствии субъекта в высказывании объективных истин и в присутствии отношений между объектами, где сами эти отношения поддаются измерениям и становятся на основании их объектами, которые исследует наука. Чтобы не утруждать читателя ненужными подробностями всего это процесса, отправляю его к авторитетному и интересному труду научного реалиста Агацци «Научная объективность и ее контексты» [Агацци 2017].