Когда лютые и страшные существа ворвались в дом, я уже бежала прочь от него. Крик умирающей моей матери был моим благословением. А потом наш дом вспыхнул как адский костёр. Они гнались за мной, но почему-то отстали. Я шла три дня, может и больше. Потом сил больше не осталось. Я присела отдохнуть, а когда пришла в себя, то уже была здесь. Ваш человек прав, я принесу только несчастье и вам, и всем в этой деревне. Если можете, дайте мне немного еды, и я пойду, куда ни будь. Бог даст, не пропадём. – Она верила в то, что ей лучше уйти. Единственное сомнение, это был её сын. Он вряд ли бы вынес ещё один удар зимы.
– Ну знаете ли. Если так рассуждать, то каждый человек проклят. Но это всё брехня. Никуда ты не пойдёшь. И сын твой станет на свои ножки в этом доме. Пока ты с нами, никто не посмеет вас тронуть. – Вонрах говорил сами собой разумеющиеся вещи. Все его понимали, только молодая гостья смотрела на него с налётом некоего сомнения.
– Милая, – Нохва говорила мягким, и успокаивающим голосом, который может быть только у любящей матери, – Вонрах прав. Мы никуда тебя не отпустим. Пока ты с нами, ни с тобой, ни с маленьким ничего не случится. Подумай о сыне, он ведь не вынесет ещё одного испытания. А мы. Разве ж мы сможем спокойно спать, зная, что вы там, в зиме. Но только тебе нужно будет следовать некоторым очень простым, но от того не менее для нас всех, важным правилам. Я тебе расскажу потом, а пока давайте поедим. – Женщины сообща стали накрывать на стол. Вадна ничего не знала в этом доме, но как опытная хозяйка быстро приспосабливалась к домашней работе.
За ужином было немного веселее. Вадна старалась вести себя тихо и скромно. Но даже она не смогла удержаться от смеха, когда Вонрах по своему обыкновению, стал рассказывать всем, сколько раз Годшин падал в снег, стараясь подняться на гору.
Годшин сел рядом с гостьей. Она была очень милой, и он ухаживая за ней, давал всем своим поведением, ей это понять. Нохва изредка бросала на этих двух мимолётные взгляды, после того, украдкой чему-то улыбалась. Наверняка она находила их хорошей парой, и была рада появлению Вадны в её доме.
Беда не ходит одна. В одном доме поселилось горе, и благодаря тому, в другом обрели счастье. Вадна взяла на руки проснувшегося, и громко заявившего о своём желании поесть, Жамнара. После кормления она не спускала его со своих рук. Малыш был полон сил, и на руках матери ему уже стало как-то скучно. Он пошёл шагать по всему дому. Его улыбки, и желание постигать этот мир, оживили весь дом. Нохва радовалась ему так, словно он был её собственным внукам. Жамнар успел посидеть на руках у всех в доме, но только на руках Годшина он задержался дольше остальных. Он таскал его за нос, потом проверил, насколько прочно сидят его зубы, не сумев вырвать не один, он улыбнулся юноше, обнял его, и в конце поцеловал в щёку. Все замерли, такого не ожидала даже Вадна.