– Точно видел, я сейчас вот вспомнил, – торопливо сказал Егор, улыбаясь почти счастливо.
– А как мне его найти? Ты его имя не вспомнил? – вернул его к серьезному тону Фролов.
– Не, не помню… – протянул Егор задумчиво, – да я и не знал… Он не говорил, но он Ильиных братьев свояка, Мишки, брат двоюродный или другой какой родич. Они все его хорошо знают, в одной ведь артели рыбалят, – он опять довольно улыбнулся. – А сами они, все четверо, сразу после Пасхи должны опять в Сузун-завод на отработку приехать. Он сразу подтвердит, его найти легко будет… – лицо Егора вновь засияло.
– А ты пока тут посидишь, – саркастически заметил Фролов. Он теперь уже совершенно не сомневался в невиновности этого мужика и был рад этому, но было немного досадно, что выпустить его прямо сейчас ему никто не разрешит. Он, конечно, мог попробовать уговорить главного управляющего, но сам понимал, что, выпустив Егора сейчас, они дадут понять преступникам, что их замысел раскрыт. Тогда они будут осторожнее и придумают еще какую-нибудь пакость.
Узника слова Фролова не обеспокоили. Он безмятежно улыбался:
– Посижу, что ж поделать, это ж не навсегда. Рано или поздно меня выпустят. Ты ведь в мою невиновность веришь и доказать сможешь, а бог даст, так и преступников настоящих найдешь.
Петр Козьмич не был так уверен в последнем, но вида не подал. Он тепло улыбнулся и вновь вернулся к делу:
– Давай дальше подумаем. Если вечером в кабаке только вы были, да кабатчик с женой, а утром только жена кабатчика, значит, кроме них, никто тебе деньги подложить не мог?
– Выходит, что так, – вновь задумался Егор, – только мужики-то не могли. Они же не местные, они всю зиму, почитай, рыбу у себя в Ордынском ловили. Они до монетного дела отношения не имеют вроде… – теперь он опять нахмурился. – Значит, кабатчик, продажная душа? – взглянул он на офицера.
– Я тоже так думаю, – быстро ответит тот, – только все может оказаться не так просто. Ты, кстати, сам-то, о нем что думаешь? Он действительно продажная душа или все же человек порядочный? – спросил Фролов, заранее зная ответ.
– Я ведь, если честно, не знаю его совсем. Я в кабаке-то был, может, пару раз. Знаю только, что он в этом месте уже давно… – он задумчиво почесал затылок. – Мужики говорили, он человек не злой, но хитрый и вороватый, хоть за руку его никто не ловил, но слух такой ходит вроде… Я, если по правде говорить, последнее пропил, потому что боялся, что деньги ночью вместе с кошелем украдут, – признался он, – но вишь, как вышло, наоборот.