– Ты, ты змея подколодная! Мужика уморила! Что он тебе сделал! Сама-то при муже, а я теперь одна с ребенком! Как мне его поднимать? У меня карьера! Довольна теперь, актриса гениальная?! Выскочка мелкая! Ненавижу!
Ну и дальше в том же духе. Анечку держали Вазген с Мустафой, то есть Вовка с Мишкой. Аленка рыдала в голос. Режиссер попытался успокоить молодую вдову. Лучше бы он этого не делал!
Анечка ему и двух слов не дала сказать.
– А, вы, безумец, теперь верите? По Станиславскому прямо! Теперь нельзя не поверить, конечно, теперь любой поверит. А он знаете, как переживал? Он знаете, как слова учил! Знаете, как готовился! А вы все не верили! Теперь зато все поверили, что он гениальный актер! Убедились? Только Геночки больше нет! Ненавижу, всех ненавижу!
– Да, такой артист умер! Какой артист – глядя куда-то внутрь себя, повторял режиссер.
Анечка забилась в истерике. Ее увели. Кого-то отрядили проводить вдову до дома.
Я дождалась Люську, которую опросили одной из последних. Домой мы вернулись на такси.
– Что так поздно? – зевая, поинтересовался муж. – Банкет?
– Нет. Кролик умер.
– Реально или по действию?
– Реальнее не бывает. Но и по действию тоже.
– Бредишь? – супруг недоверчиво повел носом.
– Если бы, – тяжко вздохнула я. – Аленка по действию должна была в целях самообороны уговорить Кролика, что он смертельно отравлен и умирает.
– И что, уговорила?
– Не поверишь, уговорила.
– Реально? – муж, кажется, проснулся.
– Да, все было ужасно. Он так вжился в образ, что перестал дышать.
– А ваша Галка? Она же врач, кажется. Куда смотрела?
– Куда и все. Наслаждалась игрой, а потом тело осматривала.
– Скорая? Вызвали?
– Вызвали. И полицию вызвали.
– Да уж. Ваш балаган превзошел сам себя. Режиссер был счастлив?
– Трудно сказать. Он в прострации, все повторяет: «какой артист умер».
На следующий день мы все собрались в театре. «Мы» – это артисты театра «Юрий Гагарин», режиссер Прохор, кое-кто из родственников. Настроение, естественно было, как на похоронах. У девчонок глаза на мокром месте. Сначала вяло пытались прибраться в помещении, разобрать декорации. Но к продуктивному труду никто не был способен. Быстро появилась бутылка водки, вино, закуска.
Столы расставили посреди зрительного зала, подвинули стулья, расселись.
Слово взял, естественно, режиссер. Помянули безвременно ушедшего гениального актера. Режиссер, конечно, не преминул отметить, что вот так настоящий актер должен вживаться в роль.