.
Летом 1742 г. Шетарди вынужден был покинуть Россию. Вместо него в Петербург в ранге посланника прибыл шевалье д’Алион. В это время Россия находилась в состоянии войны с Швецией, возникшей из-за французских интриг. Д’Алион был уполномочен предложить французское посредничество в мирном урегулировании русско-шведского конфликта, но услуги Франции были отвергнуты Бестужевым-Рюминым: военные действия развивались успешно для России. В июне 1743 г. в Або, в Финляндии был подписан мирный договор, по которому к России отошла часть южной Финляндии. Одним из следствий Абоского договора была утрата прежнего французского влияния в Швеции, королем которой стал представитель родственного России голштинского дома Адольф-Фридрих.
В обстановке разгоравшейся войны за Австрийское наследство Людовик XV был готов предложить Елизавете Петровне договор о союзе и торговле и даже пойти на признание ее императорского титула, в чем было отказано самому Петру Великому и всем его преемникам и преемницам[40]. Вновь на сцене появился Шетарди, вторично направленный в 1743 г. в Петербург в качестве посланника.
Авантюризм и легкомысленность маркиза с самого начала поставили его в трудное положение при петербургском дворе. По непонятным причинам он воздерживался от вручения верительных грамот и проживал в Петербурге как частное лицо. Словно капризный ребенок, он всякий раз ждал личного приглашения от императрицы. Вместо выполнения возложенной на него миссии Шетарди с головой окунулся в интриги против Бестужева-Рюмина, поставив своей главной цель свалить его с поста вице-канцлера. Дом маркиза превратился в центр антиправительственного заговора. В борьбе против Бестужева-Рюмина Шетарди действовал заодно с лейб-медиком Елизаветы Петровны французом Анри Лестоком, пользовавшимся расположением императрицы.
Однако и вице-канцлер не терял времени даром. Он внимательно следил за интригами Шетарди, регулярно перехватывал и перлюстрировал его корреспонденцию. Один из помощников Бестужева-Рюмина сумел раскрыть шифр, которым пользовался французский посланник, после чего вице-канцлер был в курсе всех интриг и замыслов самонадеянного маркиза. Собрав компрометирующий Шетарди материал, Бестужев-Рюмин предъявил его императрице, потребовав немедленного выдворения француза за пределы России по обвинению в заговорщической деятельности. Елизавета Петровна внимательно изучила около 50 официальных депеш и частных писем Шетарди, из которых следовало, что французский посланник стоит в центре нового заговора. Но что более всего ранило самолюбие императрицы, так это пренебрежительно-оскорбительные отзывы Шетарди о ней.