Наверное, уже тогда у Паоли появились первые подозрения в отношении намерений Франции. Тем не менее, в 1766 г. он направил в Версаль запрос о возможности французского посредничества в разрешении затянувшегося генуэзско-корсиканского конфликта, но ответ Шуазеля еще более насторожил Паоли. Шуазель предложил вождю повстанцев стать королем Корсики на условиях вассальной зависимости от Генуи и передачи последней береговых крепостей. Паоли согласился на предложение, но отверг навязываемые ему условия.
Тогда Шуазель предложил Паоли передать эти крепости Франции, но получил решительный отказ, после чего министр Людовика XV в мае 1768 г. прервал свою затянувшуюся переписку с корсиканским генералом.
В августе 1768 г. истекал очередной срок французской аренды у Генуи четырех крепостей на Корсике. Паоли рассчитывал на предстоящий уход французов с острова, но вместо подготовки к эвакуации генерал Марбеф, до того всегда ладивший с корсиканцами, неожиданно привел свои войска в состояние повышенной боевой готовности. Он даже начал произвольно расширять зону французского военного «присутствия» на острове, что вызвало серию вооруженных столкновений с отрядами корсиканских повстанцев.
Паоли, по всей видимости, не знал, что в это самое время близилась к завершению сделка между Францией и Генуей, определившая дальнейшую судьбу Корсики. Будучи не в силах далее удерживать мятежный остров в своих руках, одряхлевшая Генуэзская республика приняла решение передать Франции права на остров в обмен на новые французские субсидии.
* * *
Первая информация об усилении французских войск на Корсике поступила в Петербург во второй половине апреля 1768 г. В реляции Екатерине II от 31 марта 1768 г. русский поверенный в делах при версальском дворе Николай Константинович Хотинский сообщил о распространившихся в Париже слухах о предстоящем направлении на Корсику 16 батальонов французских войск. Цель намечавшейся Францией военной операции оставалась неизвестной. «…Один из послов, – докладывал императрице Н.К. Хотинский, – наведывался о подлинности сего [слуха] у дюка Шуазеля, который уверял его о ложности оного»[73].
В одной из последующих реляций (от 7 апреля 1768 г.) Хотинский уточнил, что наибольшее беспокойство в связи с планами Франции на Корсике проявил, естественно, посол Англии, который «покусился наведаться у дюка Шуазеля» относительно намерений французского короля.