Я ходила, напряженно оглядываясь, а засыпала с мыслями о том, какой фортель он выкинет на следующий день, ведь фантазия его была поистине неистощима. Шутливые препирательства по-прежнему продолжались, но ни одного выигранного сражения на моем счету не было, потому что в поддавки он не играл. Напротив, не давал мне спуску. И я не понимала, когда успела стать его пешкой, когда превратилась в одну из тех, кого он по своему желанию переставляет по доске туда, куда ему заблагорассудится.
Да, это была самая настоящая охота, совсем непохожая на ту, где изящная лань, влажно сверкнув карим глазом, пропадает из виду, поэтично растворяясь в сгущающихся лесных сумерках, не понимая, что охотник уже идет по следу, идет, не отставая ни на шаг. Становиться жертвой мне совершенно не хотелось, плутать в лесу, наполненном сказочными чудовищами, тоже, да и присутствие Кита за своей спиной я выучилась признавать мгновенно: остро, кожей. Но я попала в руки к опытному кукловоду, а мнения марионетки, как известно, не спрашивают.
Он проверял меня на прочность снова и снова, осторожно подбираясь то с одной, то с другой стороны, он прощупывал меня, и, не колеблясь, бил наотмашь по самым слабым местам: это было что-то вроде его собственного ритуала, своеобразная церемония посвящения в круг избранных. Он заранее хотел убедиться, хотел увериться наверняка: я не рассыплюсь, как замок из песка, в его руках от первого же настоящего прикосновения. А прикосновения у него были тяжелыми, это я потом тоже поняла.
Присматриваясь, он терпеливо ждал, когда я растеряю уверенность в собственных силах, ждал, когда я сдамся, выкинув белых флаг, чтобы он смог перешагнуть через меня и пойти дальше. Но дни летели, а я, вопреки его ожиданиям, не сдавалась, упрямо продолжая бунтовать, противиться его прихотям, поступать ему наперекор. И я склоняюсь к тому, что именно это, в конце концов, раззадорило его еще сильнее…
Все прекратилось внезапно, так же резко, как и началось. Наверное, ему просто надоело со мной играть, а может, нашел себе другую жертву, однако мне нравилось думать, что Кит остановился, потому что я победила, потому что оказалась крепким орешком. Несколько дней наши пути совершенно не пересекались, и я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. Вплоть до того вечера.