– Никитины? Слышала, а как же… Тут про них всякий слыхал. Богатеи… – бабушка сказала это особым тоном, и слово сразу приобрело негативную окраску, – а ты почему спрашиваешь?
– Знаешь, Артем Никитин… ну, в общем, он тоже учится в институте, на моем факультете. Только теперь все зовут его Кит.
– Да неужто? Сын Дмитрия Андреевича то есть? – удивилась бабушка, а потом осуждающе покачала головой, – значит, как блажил мальчишка, так и продолжает чудить… ерепенится… Жил бы с матерью, какая-никакая с него, а помощь. Но нет, он все норов свой показывает, своевольничает, силу пытает… Это ж сколько ему сейчас?
– Артем мой ровесник, бабушка, он тоже на третьем курсе.
– Ну да, ну да, – бабушка кончила резать хлеб и возвращалась к столу, – погоди-ка, это ведь он тебя тогда домой привел? – я нехотя кивнула, опуская глаза, – значит, это он был… А я сразу-то не признала. Совсем он не похож на отца. Совсем. И вы с ним… что ли, подружились?
Я замялась.
– Ну, не то, чтобы мы дружили…
Но бабушка уже отвлеклась, языком причмокнула:
– Непростой у него характер, ох, и непростой… скверный… Любит, я тебе скажу, жилы-то потянуть, – в этом я была с ней совершенно согласна, – а матери нервы трепал, знаешь как… ой-ой… Намучилась она с ним в свое время, очень намучилась, а сама-то несчастная женщина…
– Расскажи, бабушка, – попросила я, чувствуя, что мне вот-вот приоткроется какая-то тайна. Как знать, может, я смогу использовать эти знания против Кита?
– Дело-то с аварии началось… Отец его разбился под городом. Да… Ехал, значит, домой спешил… но что-то там не чисто было. Ванька, то есть электрик с первого этажа, рассказывал, в машине какие-то неполадки вроде нашли… вот. Но дело-то прошлое, закрыли его давно, а значит, и доказать ничего не смогли. Я так рассудила. Но были и такие, кто обвинял в этом сына.
Я так и застыла с ложкой супа в руках, а бабушка продолжала вспоминать:
– А он еще и дровишек подкинул, жару поддал. Да не где-нибудь, а прямо на похоронах Дмитрия Андреевича. Так… Ему тогда двенадцать только исполнилось, как и тебе. Отпевание, значит, идет, и все встали чинно, кружком, серьезные… помалкивают. Свечки в церкви горят, много свечек было… да в руках еще каждый держал… вот тут-то первая заминка и вышла. Мать ему в руки свечку зажженную сует, а он – ни в какую. Принялись его уговаривать, даже священник подошел, слово замолвил, а он уперся и молчит, а руки-то за спину убрал. Да. Вот ведь твердолобый какой мальчишка был… так и не взял он, свечку-то… Ну, ладно, успокоились, значит, продолжают… А холодно – жуть, двери-то нараспашку. И народ у дверей – поглазеть пришел, а как без этого. Даже журналисты из центра приехали, наготове, ждут окончания службы, чтобы на кладбище-то организованно ехать, похороны да потом поминки снимать. А батюшка за упокой души усопшего знай себе, молится…