Еще у него была современная квартира, оборудованная по последнему слову техники, по слухам, где-то в самом центре города. Но, если и так, Кит не любил бывать там, ведь после занятий его нередко можно было повстречать в одном из корпусов общежития, неизменно окруженного стайкой прихлебателей. Но чаще всего, конечно, рядом с ним можно было увидеть того самого Хомяка: это с ним он прогуливал пары, в его компании обычно развлекался ночи напролет, убивая свободное время.
Был у Кита и собственный загородный дом где-то в пригороде, в элитном поселке. Вот так. Семья Никитиных, насколько я поняла, владела еще несколькими объектами недвижимости в пределах области, а еще за рубежом. Это стало для меня сюрпризом. Его мать с отчимом год назад переехали в Объединенные Арабские Эмираты. Сын, судя по всему, их почти не навещал, сами они крайне редко наведываясь сюда, и только если того настойчиво требовали дела благотворительности, предоставив отпрыску право самостоятельно распоряжаться своей судьбой и жить в свое удовольствие, чем он, собственно, здесь и занимался.
Родной отец Кита, к слову, несколько лет назад погиб, разбившись насмерть где-то неподалеку от города, и в этом я могла ему только посочувствовать. На месте той аварии неравнодушные жители со временем установили высокий памятный столб.
Впечатлить меня всем этим было непросто. За пару лет, что провела в столице, а мне и там пожить довелось, я много таких баловней жизни успела повидать. И каждый раз судьбы их были в чем-то схожи. Все они выглядели грубыми, напористыми и самоуверенными смельчаками, которые относятся к окружающим, как к расходному материалу, а на поверку… Если узнать их поближе, вдруг выяснялось: а завидовать-то, собственно, нечему. Скорее, даже наоборот.
В чем кроется изъян Артема Никитина, мне еще только предстояло выяснить. В остальном от прочих мажоров он ничем не отличался. Ничем, кроме одного огромного, неоспоримого преимущества: Кит был невероятно, просто убийственно красив. Он был красив губительно, какой-то редкой совершенной красотой, быть может, той, что прежде вдохновляла художников на написание бессмертных шедевров. Нет, картину я с него писать, конечно, не планировала, но теперь чуть больше понимала тех глупышек вокруг, что украдкой вздыхали о нем.