Я стояла посреди бального зала в прекрасном белом платье. На меня смотрели люди. Многих из них я знала, кого-то видела впервые. Вот только ненавидела я всех их одинаково. Ненависть сжигала сердце, стремилась вырваться наружу и уничтожить все вокруг. Кто-то протянул ко мне руку, и тут я решила покончить со всем раз и навсегда.
– Исчезните.
Это слово было тихим и жестоким, как приговор судьи перед казнью.
Ненависть, бурлившая во мне, вырвалась наружу и охватила зал неистовым красным пламенем. Сначала занялась тяжелая люстра. Она рухнула на пол, издав протяжный звук. Взмах руки, и шторы загорелись, затем пианино и картины на стенах. Лица моих врагов охватил ужас, но я улыбалась. Разрушить все – таков мой замысел, потому что огонь очищает скверну, потому что пламя – вот мое новое имя. И замок пылал.
Я проснулась в холодном поту, тяжело дыша. За окном была черная ночь, дождь кончился. Стараясь унять дрожь, я нашла ногами мягкие тапки и осторожно зажгла фонарь. Картины из сна снова возникли в памяти. Я медленно проскользнула к двери и вышла в холл. Ноги сами вели в обеденный зал. Дверь оказалась открыта. На мое счастье. Или наоборот. Огромная комната в свете лампы казалась пустой и зловещей. Я прошла в центр зала и остановилась. Зачем я здесь? Свет лампы упал на портрет высокомерной девушки в белом платье. Вот зачем. Во сне я видела свое отражение в тонких зеркальных пластинах упавшей люстры. Там была не Камилла Сен-Клер. На меня смотрело искаженное злобой лицо незнакомки с портрета.
– Камилла! – я вздрогнула и чуть не выронила фонарь. За моей спиной стояла леди Анна. На ней был расшитый золотом халат и мягкие тапочки, точно такие же, как у меня. Внезапно мне стало стыдно. Разгуливать ночью по чужому поместью, словно вор. Такое недопустимо для леди! О, что если об этой шалости узнает мой отец?
– Тебе не спится, дитя мое? – с улыбкой спросила хозяйка дома.
– Прошу меня простить, – я хотела высказать еще сотню извиняющих слов, но леди Анна прикрыла мне рот указательным пальцем.
– Вижу, тебе приглянулся портрет моей сестры, – она осветила фонарем до боли знакомое лицо на темном холсте. – Этот портрет навевает воспоминания. Кристина всегда была своенравной. Слишком своенравной для этого мира. Запомни, девочка, чтобы добиться успеха, тебе следует стать покорной. Таковы законы империи.