Обезьяна взгромоздилась на другую обезьяну, ритмично дергалась, смотрела дикими глазами на свистящих и кричащих зрителей, и злобно рычала.
Мама быстро закрыла глаза сыну, и увела к другим, более пристойным животным.
А сейчас что-то весьма близкое Программист увидел у людей. Увидел и сразу ушел, долго отплевываясь:
– Бог мой, даже в туалете! В туалете на унитазе! Тьфу!
Больше он на такие "мероприятия" не ходил. Но деньги всегда сдавал! Как все…
Мама, понимая реалии и соблазны жизни студентов в "общагах", заранее купила квартиру в Москве. Пусть не в самом центре, но в хорошем доме, и с приличными соседями. Это в основном были преподаватели университета. Поселила в квартире сына, и сама, каждые выходные, а бывало и среди недели, приезжала по делам.
Понятно, что в квартире бывали и партнеры и коллеги Ирины Владимировны по бизнесу. А заместитель директора бывала постоянно.
Августина Станиславовна – это была давняя, с университета, подруга мамы. А сейчас она стала ближайшей московской компаньонкой по бизнесу.
Эта ещё вполне молодая женщина, и внешне и внутренне полностью соответствовала своему красивому и величественному имени. И она с первого знакомства как-то заинтересовалась Александром. И смотрела ласково и внимательно, и комплементы высказывала о красоте и мужской фигуре парня.
Она всегда бывала в этой квартире, когда в Москву приезжала мама. Но однажды приехала одна. Привезла торт, бутылку шампанского, и объяснила это своим днем рождения. Дескать, подруги нет в Москве, и отпраздновать особо не с кем. Один, дескать, знакомый человек рядом.
Вот и сели они рядом, немного выпивали, смеялись, и вдруг Августина поцеловала Александра. Прямо в губы, долго и жарко. Затем обняла удивленного парня, погладила ласково, и стала раздевать:
– Сашенька, дорогой мой мальчик, ты не волнуйся! Это фитнес такой, для здоровья очень полезно. Ты расслабься, а я сделаю всё сама.
И действительно сама его раздела, уложила, и сама все телодвижения сделала. Величественно-неторопливо, впитывая упоительное наслаждение от каждого мгновения и шажка соприкосновения и содвижения – в начале. И сумасшедше-буйной наездницей-валькирией, с дикими криками и тяжкими стонами – в конце.
А затем она обняла крепко-крепко потрясенного парня, и шептала ему ласковые слова, успокаивая и ободряя.