– Итак, – киваю я Зиле. – Сотворим немного магии.
– Магии не существует, Скарлетт, – возражает Зила.
– Смотри и учись, подруга.
Звеня блестящими сапогами по палубе, мы подходим к капитану «Офы Мэй». Тот даже не отрывает взгляда от унигласса.
– Джозеф Грубер, – обращаюсь я к нему по имени, которое Финиан раздобыл со взломанных серверов доков.
– Кто его спрашивает? – отвечает низкорослый мужчина, по-прежнему не глядя на меня.
– На основании Акта о регистрации Терры, статья 12, раздел В, мы конфискуем ваше судно.
Наконец-то я привлекла его внимание. Когда он все-таки смотрит мне в лицо, я призываю на помощь все годы тренировок по одному предмету, который не проспала, и считываю его. У меня, может, были и не лучшие оценки. Я не отличалась превосходными результатами в стрельбе, тактике или пилотировании. Зато Скарлетт Изобель Джонс чертовски хорошо разбирается в своем деле. То есть в Людях.
Он спит где-то по четыре часа в день. Очень скучает по дому, где не был уже полгода. Я замечаю, что один глаз у него кибернетический, а судя по венозной сеточке на носу, любит выпить. Изучая его суровое лицо и позу, с которой он встречает мой взгляд, чувствую исходящую от него враждебность. Недоверие. И капельку страха.
– Вы сейчас шутите, да? – рычит он.
– Заверяю вас, капитан Грубер, мы совершенно серьезны.
Он окидывает взглядом причал, недоверие в нем борется со злостью.
– Мы в шестидесяти миллионах световых лет от Терры, – выплевывает он, его губа-гусеница трясется от ярости. – Что, во имя Творца, агенты ГРУ делают здесь?
Я продолжаю давить на его страх:
– Как вам уже объяснили, капитан, мы забираем ваш корабль. Вы являетесь гражданином Терры, ваш корабль подчиняется терранским законам. Поверьте мне, вам вряд ли захочется, чтобы во время доклада о своей миссии я сообщила о вашем неповиновении.
Я протягиваю руку в перчатке. Она не дрожит. Ни капли.
– Ключи доступа, пожалуйста.
К этому времени команда Грубера перестала работать и собралась вокруг нас небольшим враждебным полукругом. Капитан сердито смотрит на меня. Я говорю тем же самым тоном, каким разговаривали со мной все преподаватели Академии, которые когда-либо отчитывали меня за опоздание, распекали за несвоевременное выполнение заданий или ругали за то, что я болтаю/сплю/целуюсь в классе. Эти же преподаватели предупреждали, что я никогда ничего не добьюсь.