стараюсь этого не замечать.
– Чем они в нее стреляли? – интересуется она, глядя на неподвижно лежащие ленты.
– Любимое оружие Саэдии, – отвечает Кэл. С мрачным видом и взглядом полным ярости он гладит голову Аври. – Агонизатор.
– Что-что?
– Сильдратийское оружие, – подсказываю я, вспомнив уроки по инженерному делу и механике в Академии. – Ленты подключаются к твоей нейронной сети и перегружают нервную систему. Действие как у дезинтегратора в режиме усмирения, но в ра-а-а-азы больнее.
– С ней все будет хорошо? – спрашивает Скарлетт.
– Она всего лишь оглушена, – говорю я через мгновение, поднимая медицинский сканер. – Серьезных повреждений нет. Видимо, Несломленные не хотели, чтобы она вновь атаковала их своей магией разума. Быстро учатся.
– Аврора? – зовет Кэл, нежно поглаживая Аври по щеке. – Ты меня слышишь?
– К-Кэл? – шепчет она.
Эльфеныш вздыхает с облегчением, мышцы челюсти расслабляются.
– Да, бе’шмаи?
– Твоя с-сестра – настоящая стерва…
Шутка заставляет нас улыбнуться, несмотря на все неприятности, в которых мы оказались. Однако голос Зилы с водительского места мгновенно гасит наши улыбки.
– Не хотела бы вас прерывать, – говорит она. – Но нас преследуют.
– Кто? – Кэл поднимает голову.
– Скефф Таннигут со своими приспешниками, Несломленные, служба безопасности хранилища Доминиона, полиция Изумрудного города и офицеры, кому раньше принадлежал этот аэрофургон.
– Неслабо, – замечаю я.
– Какой у нас конечный пункт? – интересуется Зила.
Скарлетт ныряет рукой в свой корсет (смотри вперед, де Сиил, смотри вперед) и выуживает из него ключ доступа.
– На набережной Гамма нас ждет корабль.
Ее брат резко разворачивается на сиденье и удивленно смотрит на нее.
– Что?
– Ты не поверишь, что мы нашли в хранилище, – говорит ему Скарлетт. – Но сейчас нас ждет корабль, и нам нужно скорее отсюда улетать.
– Значит, набережная Гамма. – Тайлер вновь разворачивается лицом к дороге. – Но нам нельзя приводить их туда. Для начала нужно избавиться от хвоста.
Я знаю, что в эту секунду не один я думаю о нашем Нуле. Эта девчонка могла управлять любым транспортом, какой только можно представить, провести его сквозь игольное ушко с одной завязанной за спиной рукой. Острая боль пронзает меня, словно удар кулаком.
Я вел себя с ней, как придурок. Надеюсь, она не воспринимала мое поведение всерьез. И понимала, что я просто не умею проявлять искренность.