У Люси медленно отвисла челюсть, когда до нее дошло, что в коллективе, начинавшем день в половине шестого утра и заканчивавшем в восемь вечера, еще находились личности, у которых хватало жизненных сил, чтобы работать до седьмого пота тогда, когда в этом не было необходимости.
– О Донни, дорогая, я забыла мыло. Брось мне свое!
– Подожди, сначала сама намылюсь, – ответил другой голос, спокойный, резко контрастирующий с необыкновенной эмоциональностью голоса Дэйкерс.
– Ну, мой ангел, побыстрее. Я уже на этой неделе дважды опаздывала, и мисс Ходж в последний раз определенно очень странно смотрела на меня. Слушай, Донни, ты, случайно, не можешь взять мою пациентку с ожирением на двенадцатичасовом приеме, а?
– Нет, не могу.
– Знаешь, она на самом деле совсем не такая тяжелая, как кажется. Тебе нужно будет только…
– У меня есть собственный пациент.
– Да, но у тебя просто маленький мальчик с лодыжкой. Льюкас могла бы посмотреть его после девочки с tortis colli[8].
– Нет.
– Я так и думала, что ты откажешься. Ох, дорогая, я просто не знаю, когда буду учить эту плазму. А что касается тканей живота, они просто приводят меня в недоумение. Я не могу поверить, что их четыре вида, ну никак. Это просто заговор. Мисс Люкс говорит: «Посмотрите на внутренностях», – но я и на внутренностях ничего не вижу.
– Лови мыло.
– Ой, спасибо, дорогая. Ты спасла мне жизнь. И какой приятный запах! Очень дорогой. – Намыливаясь, а потому на минуту замолчав, Дэйкерс вдруг сообразила, что соседняя справа ванна занята. – Кто тут рядом, Донни?
– Не знаю. Может быть, Гэйдж?
– Это ты, Грингэйдж?
– Нет, это мисс Пим, – ответила перепуганная Люси и понадеялась, что это прозвучало не слишком чопорно.
– Нет, правда, кто?
– Мисс Пим.
– Здорово похоже!
– Это Литтлджон, – предположил спокойный голос. – Она хорошо пародирует.
Воцарилась тишина.
Потом раздался плеск, производимый телом, резко поднявшимся из воды, шлепающий звук от мокрой ноги, решительно вставшей на край ванны, и на верху перегородки показались восемь кончиков пальцев, а над ними лицо. Это было длинное бледное лицо, как у славного пони; прямые светлые волосы в спешке были закручены в узел и сколоты шпилькой. Некрасивое, но милое лицо. И в этот суматошный момент Люси вдруг сразу поняла, как Дэйкерс удалось добраться до последнего семестра в Лейсе и ни одна из выведенных из терпения коллег не стукнула ее по голове.