В поисках камня я несколько раз опускал руку в гроб, но, касаясь мертвеца, брезгливо отводил ее. Всё это время открытый глаз дедушки смотрел на меня с укоризной. Хотелось закрыть его, но, вспомнив, что мне снова придется его открывать, я решил быстрее найти камень и покончить с этим делом. Ко всему прочему, я ощущал опасность: в любой момент кто-нибудь мог зайти, чтобы проститься с покойником, и поймать меня за этим странным ритуалом. Из соседних комнат и кухни доносились причитания и разговоры, а я чувствовал себя противно и рыскал ручонкой по гробу в поисках «дедушкиного подарка».
По закону подлости, как только я его нащупал, в комнату зашел отец. Я до сих пор помню его негодующий и полный печали взгляд.
– Что ты делаешь? – возмущённо спросил он и прикрыл дверь.
Я не отвечал. Он повторил вопрос. Я уставился в пол и продолжал молчать.
– Зачем ты это делаешь?
– Меня дед перед смертью попросил, – тихо ответил я.
– Попросил о чем?
– Положить эти два камня ему на глаза.
– Я понял. Дай мне камень и иди отсюда. Хватит с тебя.
Я посмотрел на его протянутую руку и заплакал.
– Он говорил, что так надо! Что, если так не сделать, он будет гореть в аду. Что это традиции нашей семьи… – плача, доказывал отцу я.
Если бы я мог сейчас отмотать время назад, я бы отдал отцу камень, он бы положил его в карман, соврав мне, что всё сделал, и мы жили бы долго и счастливо. Но я уговорил своего любимого, обожаемого отца на смерть.
– Я всё сделаю, – сказал он.
Я передал ему камень и объяснил, что потом нужно будет посмотреть в глаза деду сквозь них. Он внимательно выслушал и погладил меня по голове.
– А свечку-то зачем потушил? – спросил он, щелкнув зажигалкой.
– Она сама потухла, – честно ответил я.
В комнате снова стало светло, но пламя свечи дрожало и билось в разные стороны. Я еще раз посмотрел в открытый глаз деда, и у меня в горле застрял ком.
– Иди, я всё сделаю, – сказал отец.
И он сделал. Я не представляю, через какую боль, а главное, какую смерть, прошел мой отец. Но из той комнаты вышел уже не он – оттуда вышел дед. Они поменялись. Однако я понял это не сразу.
Я стоял рядом с дверью и видел сквозь рифлёное стекло, как отец заносит руку над покойником. Когда свеча снова погасла, мне показалось, что мое сердце остановилось, а на голове зашевелились волосы. Затаив дыхание, я всматривался в тёмные силуэты. Вдруг дверь открылась.