Дураки. Ладомар никогда не выбирал, кому быть слугой Усмия. Просто бил детей Подземного, когда те оказываются рядом. Только наверняка! Если чист перед Горном, то и бояться нечего. Только как это объяснить простому зуррагскому пограничнику? Жителю страны, где большинство храмов Халда давно заброшены…
Шум во дворе заставил паладина оживиться. Дико хотелось спать, и Ладомар про себя молился, что начальник крохотного гарнизона устал не меньше и повременит с расспросами до утра.
– Во! – обрадовавшись, вскочил десятник. – Во! Приехал командир! Уж извините за то, что так ждать пришлось. Служба, сами понимаете.
– Понимаю, – Ладомар нахмурился, внутри неприятно защекотало, а этот знак паладин прекрасно знал. – Сядь только…
– Да вы что, сир? Сейчас, приведу сюда кома…
– Сидеть, я сказал, – чувство усилилось. Так и есть – еще один усмиец. Вот это форт…
– Это…
– Сядь, солдат, – холодно повторил Ладомар и поднялся из-за стола, удерживая рвущуюся наружу силу Горна. Ярость Небесного распирала грудь, и паладину пришлось шумно вдохнуть, но сдержать волны беснующейся мощи. Он плотно сжал зубы.В коридоре раздалась веселая брань, топот подкованных сапог. Радуются, наивные… Сейчас все изменится.
Дверь распахнулась, и на пороге объявился рослый бородатый солдат в шлеме с наносником. Дорогой, подбитый мехом плащ, добротная кольчуга, неплохие сапоги – для рядового воина слишком богато одет, а значит, сам командир пожаловал. Но усмиец не он.
– О! Гости? – громыхнул вошедший. – Скив, это кто?
Слуга Усмия шел следом: молодой, сверкающий улыбкой парень. Светлые, восторженные глаза, русые волосы, собранные в хвост. Широкоплечий, статный мужчина -мечта любой девицы.
– Это… – начал было Скив, и Ладомар с облегчением выпустил силу Горна наружу. Как всегда в такие моменты нестерпимо защекотало в животе, словно именно там находился источник света Небесного, а не в сердце, как утверждали духовные отцы ордена. Внутри зародилась волна тепла и с оглушительным звоном ринулась на свободу. Ослепленный свечением командир гарнизона отшатнулся и закрыл глаза рукой, а слуга Усмия взвыл от боли, отпрянул, ударился о косяк и рухнул на пол. От звона на столе треснул кувшин.
– Именем Небесного Горна, – заговорил Ладомар слова изгоняющего заклинания, – прощаю тебя, слуга Усмия.