– То есть он был очень важной фигурой.
– Да, и я думаю, сказалось то, что он мужчина.
– А что насчет домработницы, о которой ты рассказывал? Ты поддерживал с ней контакт?
– Да. Я навещал Ирен уже во взрослом возрасте и приходил к ней в хоспис за день до ее смерти.
– Это говорит о том, что и она была для тебя особенно важна.
– Да, они двое были словно вторая пара родителей, – засмеялся я. – Тогда мне так не казалось, но сейчас, оглядываясь…
Я не упомянул это в интервью, но наша домработница, уже после увольнения, когда мне было около двенадцати, активно участвовала в жизни местного афроамериканского сообщества. Она заведовала кухней в большом доме престарелых, дала образование своим детям и стала наставником для многих молодых людей, включая несколько поколений студентов-семинаристов. День ее ухода на пенсию мэр Рочестера объявил днем Ирен Сондерс. В ее честь был организован званый ужин, на котором присутствовали и мы с родителями.
– Хорошо, – сказал Маурицио, – перейдем к следующему вопросу. Как ты считаешь, как твой опыт отношений с родителями повлиял на твою личность?
Я снова засмеялся.
– Что ж, я здесь, в твоем офисе, не так ли? На самом деле я считаю, что это значительно повлияло на то, кого я выбрал в супруги, как воспитывал своих детей, и на то, что отцовство стало для меня наиболее важным делом моей взрослой жизни – и это по-прежнему так. И мне кажется… То есть наиболее сильным обвинением, которое я постоянно слышал от своей семьи, будучи ребенком, было: «Ты слишком чувствительный». И лишь недавно я рассказал об этом подруге-раввину, и она сказала: «Знаешь, когда семья говорит, что ты излишне чувствительный, правильный ответ на это: „Спасибо“». И я понял, что она имела в виду. Мой опыт сделал меня чувствительнее, и отчасти именно поэтому мы с женой смогли успешно вырастить детей и заботиться о них, и именно эта чувствительность позволила мне стать писателем и исследовать важные вещи, так что все это в итоге хорошо.
– А что насчет отрицательной стороны? – спросил Маурицио. – Как думаешь, были ли аспекты, которые мешали твоему развитию?
– Да, конечно, – сказал я. – Мне пришлось бороться со стойким ощущением, что я не настолько компетентен, как хотел бы быть. Я не доверял своим суждениям. Мой брак был идеален для воспитания детей в здоровой атмосфере, но в остальном женщина, на которой я женился, плохо подходила на роль моего взрослого спутника жизни, как и я для нее. Это привело к разводу, о чем я очень сожалею. Истоки того, кем я являюсь, хорошего и плохого, я во многом вижу в раннем опыте. Я по-прежнему борюсь с ним. Но хорошее было хорошим.