Но тогда, в первый раз, когда мы были в Широкино, особенно разрушена была та часть села, которая лежала на прямой видимости противника – до нее было меньше километра. Как сейчас помню, что на мое предложение идти на «передок» – передний край обороны – и выполнить задачу по фиксации украинских нарушений Минского соглашения бывалый гуманитарщик снисходительно улыбнулся:
– Максим Сергеевич, вы идите, а я вас здесь пока подожду. – В его глазах я явно выглядел идиотом, который сам идет в регулярно простреливаемое и хорошо наблюдаемое противником место, когда есть возможность туда не идти. На мою фразу о том, что именно это и есть поставленная задача, он с мягкой улыбкой ответил: – Ну это же ваша задача, а не моя… Вы идите, а я вас тут подожду.
Мы пошли вдвоем с местным проводником – ополченцем с позиций в самом селе. Как только мы появились в наиболее разрушенной части села, украинцы открыли по нам огонь из станкового гранатомета АГС-17. Помню, как ополченец меланхолично отметил:
– А вот это по нам, надо бы идти.
Он сказал это мягким и невозмутимым тоном, даже особенно не настаивая, хотя ситуация к такому спокойствию уже не располагала.
Мы двинулись к ближайшим домам, стараясь уйти быстрее от «глаз» противника, которые и наводили на нас огонь: тогда вездесущих «птичек» еще не было. Разрывы гранат становились все ближе, и к домам мы уже бежали.
Придя на точку встречи, мы увидели там пятерых раненых из числа приехавших с нами. Им уже оказывали первую помощь: «Буторфанол колоть в другую конечность от раны». Это были и средние, и тяжелые ранения, а гуманитарщику в госпитале даже чуть не ампутировали несколько пальцев. Помню и случайно услышанные слова одного из раненых ополченцев: «Наших пятеро раненых, а этому, из Москвы, кто на „передок“ поперся, – ничего». Ирония судьбы – шли на «передок» мы, а две гранаты прилетели к ним.
Тогда – а это было уже почти десять лет назад – я навсегда для себя понял, что решения, кто будет жив, а кто нет, кто будет ранен, а кто невредим, в самой высокой небесной инстанции принимаются по каким-то совсем другим, непостижимым нами критериям. Простая логика – «сиди в сторонке, и все будет хорошо» – не работает. Часто бывает наоборот: кто идет вперед – живой, невредимый, а кто пытается отсидеться – убит или ранен.