Наш расчет БПЛА дислоцировался в одном из небольших населенных пунктов на запорожском направлении. Вокруг него находились поля, с которых мы запускали и куда сажали наши «птички». На наших электронных картах в НСУ, наземной станции управления, с которой мы и управляли беспилотниками, значилось поле «Дальнее». Еще было «Ближнее», «Длинное», «Овраг», «Зеленое», «Грязное» – можно было догадаться, почему их так назвали. Названия других полей – «Сочи», «Киев», «Клондайк», «Да назови как хочешь» – были уже предметом фантазии операторов. Как бы сказали ученые, так исторически сложилось. Проще говоря, кто-то когда-то так назвал – и так осталось на картах.
«Дальнее» находилось дальше от операторов, но ближе для посадки возвращающейся «птички». Это значит, что она дольше может быть в воздухе и глубже может залететь на территорию противника. У каждого расчета таких полей семь-восемь, а само место запуска и посадки все время менялось по уже проясненным нам Добрыней причинам: нас могли «вести» и, после чего прилетали ракеты американской реактивной системы залпового огня HIMARS, в просторечии – «Химарь». Самое неприятное, если они будут с кассетной головной частью. Тогда в каждой ракете будет почти семь сотен кумулятивно-осколочных боевых элементов, превращающих в решето все, до чего они долетают.
Обязательная процедур перед взлетом – проверка оборудования «борта». Чтобы «не светиться» на поле лишнее время, большая ее часть проводилась в стороне от места запуска. Через пару недель во время одной из таких обычных процедур около нас остановилась военная машина, вышел боец и, пожав руки, сказал: «Вы, парни, аккуратнее. Я тут месяц назад восемь мин снял». Мы сказали «спасибо» и переглянулись: если бы они здесь еще были, то нас бы уже не было. А раз мы еще есть, значит, мы можем закончить начатое. Все понимали, что времени терять было нельзя – от нас срочно ждали результатов разведки цели, а машина реактивной системы залпового огня по команде «старшего начальника» уже начинала выдвигаться для «работы». Как и для нас, для нее стоять на месте было опасно – противник так же, как и мы, вел воздушную разведку и на его территории ждали примерно такие же, только американские, нацеленные на нас системы залпового огня.
В населенном пункте, около которого работали наши расчеты, мы жили в обычных многоэтажных домах. Чтобы не привлекать особого внимания, операторы и разные смены техников располагались в разных домах. В квартире парни из расчета встретили нас радушно: «Располагайтесь в свободной комнате, еду берите любую – в холодильнике или на балконе, все общее». Снабжение разнообразными продуктами питания Министерство обороны наладило по полной программе – все выдаваемое съесть не было никакой возможности. Кстати, выданная форма на все случаи жизни была тоже на уровне. Те, кто хотел быть похожим на бойцов сил специальных операций, докупали желаемое за собственный счет. Заработная плата, а точнее – денежное довольствие участников СВО, была более чем достаточной для приобретения и снаряжения, и одежды, и, как часто говорят тут, различных «вкусняшек». Что-то заказывали доставкой, а что-то покупали в местных магазинах. Владельцы этих магазинов очень быстро стали богатыми по местным меркам людьми. За квартиры регулярно вносилась арендная плата, оплачивались коммунальные услуги. В самих квартирах появлялись микроволновки, стиральные машины, телевизоры, посуда или мебель. При смене дислокации купленное барахло или шмурдяк никто с собой не брал – все оставалось владельцам.