Я последние уже силы собрал, на морально-волевые перешёл. Ну, скоро уже всё… Тут от дома моей ноши тень отделилась. Ко мне стала двигаться.
– Бабушка!
Я даже вздрогнул – зачем так над ухом-то орать! Дураком от этого стать можно! Я его тащу, а он…
– Ванечка!
Это, мне что ли? Так не знает меня здесь никто…
– Бабушка!
Вот, опять… Точно, не в дурдом, так к ЛОРу… Пластику барабанной перепонки делать… То – еле пищал, а тут разорался…
– Ванечка! Ванечка! Где тебя носит!?
Тень в старуху материализовалась. Это не я в темноте вдруг стал видеть, а тусклый свет из окна комитет по нашей встрече осветил.
– Где тебя некошной таскал!? Удоходовался! Сам идти не может – несут его… Бабка всхлипывать принялась. Только этого мне не хватало…
– Бабушка!
Я про себя даже выматерился.
– Ванечка!
Эта туда же… Да орать-то они перестанут…
Что-то я плохо себя вдруг почувствовал. Сразу как-то накатило… Чуть парнишку даже не выронил, еле удержал.
Бабке спасибо. Метнулась ко мне, паренька подхватила.
– Нога! Нога!
Чёрт, голосистый какой…
– Что с ногой-то, дитетко?
Старуха паренька на руки подхватила. Во как… И не скажешь…
Я совсем что-то в осадок выпадать начал. Пошатнулся. Повело в сторону. Оперся на жердину какую-то. Замутило. Ну, сейчас опозорюсь…
Бабка с мальчишкой куда-то в темноту усвистала. Один я остался. Вот и помогай людям. Бросили за ненадобностью. Правильно – оказанная услуга уже ничего не стоит…
Вдох-выдох, вдох-выдох… Получилось даже не блевануть.
– Эй, – я голос подал. Совесть-то надо иметь всё же. Я ей внука по лесу как медведь Машеньку на закорках пёр, а сейчас тут один кукую… Ну, народ… Строители коммунизма…
– Эй…
Нет ответа.
– Эй…
Тут ветерок подул. Вроде, как и легче немного стало…
А, хрен тебе на глупую рожу…
Я крепче за жердину ухватился.
– Ты что это, касатик? Плохо тебе?
Слова старухи я слышу, но как-то не совсем явственно, голос её плывёт.
– Пойдём-ка, пойдём… Умаялся. Ванька, хоть мал, да тяжел… Пойдём…
Я чувствую, бабка меня под руку подхватывает, тащит куда-то.
Хочется только лечь и лежать. Долго-долго. Больше никаких желаний нет. Ноги как чужие. Бабка как буксир меня тащит…
– Вот сюда давай… За перегородочку… Отдохнёшь – лучше будет…
– Я…
– Всё утром, утром… Утро вечера мудренее…
Так я вырубаюсь непонятно от чего, а ещё слова старухи как мягкие одеялка на плечи ложатся.