- Звоните, - сказала Агнешка. – Звоните, Уильям. Я с вами.
Уильям вздохнул, покосился на часы, ещё раз вздохнул и снял
телефонную трубку.
На часах, как отметила Агнешка, было двадцать три часа тридцать
восемь минут.
Ёсикава Хироси прибыл в Центр управления радиотелескопом за пять
минут до полуночи. Сорок девять лет, идеально бритое лицо, легкая
седина и непроницаемый взгляд тёмных японских глаз. Был он в
безупречной чёрной паре, ослепительно белой рубашке и при галстуке.
На ногах, в отличие от легкомысленных глайд-туфель Уильяма, –
сияющие чёрные классические английские туфли ручной работы.
- Показывайте, - бросил он, поздоровавшись, и уселся к
вирт-монитору рядом с Уильямом.
Всё повторилось сначала. Только директор Ёсикава Хироси не
чертыхался, не просил кофе и никому не звонил. Дважды, но быстро и
молча прослушал запись неизвестного голоса, изучил характеристики
радиовсплесков, уточнил время обращения Каллисто вокруг
Юпитера.
- Вы уверены, что это не какой-нибудь наш межпланетный аппарат?
– спросил.
Агнешка вывела на экран список:
- Вот, смотрите. Здесь всё, что летает в космосе сегодня. За
исключением орбитальных спутников и МКС, поскольку это не они, там
другой протокол.
- Вы абсолютно уверены?
Уильям и Агнешка переглянулись.
- Как в том, что меня зовут Уильям Гилеви, - сказал Уильям. –
Сигнал идёт с Каллисто. Вы сами только что всё видели и слышали. Ко
всему прочему, в районе Юпитера у человечества сегодня нет ни одной
исследовательской станции. Последний межпланетный аппарат нырнул в
атмосферу Бурого Джупа тринадцать лет назад, в две тысячи двадцать
первом.
- «Юнона» - кивнул директор.
- Она.
- Язык, на котором идёт передача, нашему ИИ неизвестен, -
осмелилась заговорить Агнешка. – Ради такого случая он даже скачал
глубоко специализированную прогу у коллег-лингвистов. – Никто и
никогда на этом или похожем языке на Земле не говорил.
- Впечатляет, - сказал Ёсикава Хироси. - Значит, мы, вероятно,
имеем дело с величайшей научной сенсацией в истории. Мы впервые
столкнулись с доказательством, что человечество не одиноко во
Вселенной. Пафосно звучит, понимаю, но это правда. Что будем
делать, коллеги?
- Не знаю, как вы, а я бы выпил, - неожиданно сказал Уильям. –
Как-то это всё слишком волнительно для моего старого потрёпанного
сердца. В чисто терапевтических целях.