Наши глаза встретились. На несколько мгновений узница даже прекратила страдать от боли, удивленно хлопая глазами. Но затем шипящие звуки дымящейся кожи обеих нас вывели из ступора и заставили враз поморщиться.
– Конечно же, ты мне не поможешь, – прорычала сквозь зубы Асель, потрепанный и измученный вид которой заставил меня испытать вполне ощутимый даже на физическом уровне приступ жалости.
Я энергично замотала головой, в большей степени убеждая саму себя, чем темную сущность.
– Я и не сомневалась, – фыркнула изрядно потрепанная красавица, на лице которой виднелись следы как старых, так и новых, синяков и кровоподтеков.
Приступ жалости в очередной раз спазмом скрутил живот, и я отступила на шаг. Я напомнила себе, что именно эта женщина всего полгода назад хотела заполучить мировое господство при помощи моего Сладкоежки. И мимоходом оторвать мне голову. Но как не старалась, испытывать антипатию к человеку, находящемуся в столь плачевном состоянии, не получалось.
В помещении витал запах горелой плоти. Асель корчилась от боли и выла уже не столь громко, но все же очень жалобно.
– Сколько ты уже здесь? – спросила я, затаив дыхание.
– Не знаю… Кажется, несколько месяцев… – хриплым голосом ответила темная сущность.
У меня крупные мурашки побежали по телу, заставив встрепенуться, словно от разряда тока.
Мы все размышляли, почему Асель не нападает, не пытается завладеть драконом, а оказывается она все это время была в отделе. Испытывала нечеловеческие страдания.
– Но для чего тебя мучают?
Асель растянула распухшие губы в кривой усмешке, затем удивила меня ответом:
– Чтобы завладеть моей силой.
– Разве это возможно?
– Я думала, что людишки ни на что не способны, но они, как оказалось, обладают кое-какими талантами. Они нашли способ выкачать мою силу. Эти пытки нужны для того, чтобы лишить меня воли, чтобы я добровольно отказалась от своей силы и отдала ее их машине.
– И что после этого станет с тобой?
Асель замолчала, устало прикрыв глаза, затем едва слышно ответила:
– Я умру. И на этот раз навсегда.