Менелик II, прислал ко мне Аксиса Мехриса с договором о ненападении. Вот же умный человек, учёл опыт прошлых ошибок, и решил подстраховаться. Да я и не против. Время Абиссинии ещё не пришло. Внебрачный сын негуса Иоханныса IV был в ссылке, лишённый власти и влияния, но попыток её взять силой, по-крайней мере, в мыслях, не оставлял.
Мне же предложили династический брак с некой Хайдди Селассие. Невесте было то ли тринадцать, то ли пятнадцать. Малолетка в общем, но здесь и сейчас, это был выгодный брак. Никому были не интересны её юные прелести, а вот приобретённые связи, всех интересовали, и очень сильно.
Невесту я не видел, да и не до неё мне сейчас было, но устное согласие я всё же дал. Так на всякий пожарный случай. Потом, всегда можно будет отказаться. Передумал мол. Мужик, слово дал – мужик, слово взял!
Как бы там ни было, а к концу 1897 года я уже обладал двадцати пятитысячным войском, расквартированным в неделе пути друг от друга, чтобы не создавать антисанитарию и не провоцировать заразные болезни, которые я сам и активировал, но не здесь.
Все больные, покорные моей воле, по-прежнему уходили умирать на побережье. Жестоко, конечно. Всё для фронта, всё для победы. Буду добрым сейчас, придётся быть жестоким, потом. Мне никто и ничего не простит, и я, прощать никому и ничего, не собираюсь.
Я мстю, и мстя моя страшна. Эту решимость, подкрепил очередной случай покушения на меня.
***
– Федот, смотри вот он, вот!
– Где, где?
– Да вот же он идёт.
Мимо двоих русских, заросших по уши густыми чёрными бородами и щеголявших длинными, не чесаными усами, стоящими в конце улицы, в окружении почётной охраны прошёл король Иоанн Тёмный.
Окинув равнодушным взглядом, двоих замызганных и заросших европейцев, судя по одежде выходцев из России, я прошёл мимо них, мельком подумав – «Наверно наниматься пришли».
Какое-то внутреннее чувство опасности, заставило меня обернуться и снова взглянуть на них, и как раз вовремя. Один из них вытащил из-за пазухи револьвер и торопливо оттягивал курок. Второй, скинул с плеча короткоствольный карабин, и, загнав патрон в патронник, собирался целиться в меня.
Наученный горьким опытом, я не сомневался по чью душу, они прибыли, и что сейчас собирались сделать.
– Взять, – коротко рявкнул я и бросился за угол ближайшего здания. Грянул, сначала, револьверный выстрел, пуля которого впилась в стену дувала. Вслед за ним, протрещал ружейный. На этот раз пуля попала в моего телохранителя.