– Хорошо, что о здоровье безопасников начальство так не переживает, – Марфа облегченно улыбнулась, – Ребята, сегодня смотрим презентацию.
Мужики перестали дёргаться, но так же синхронно застонали. О марфовских кровавых лекциях с примера все были наслышаны.
На экране появилась фотография двадцатилетнего паренька с глянцевой желтоватой кожей в светло-серой спецовке с тёмными пятнами. Он был похож на обоссавшегося алкаша-гепатитника и совсем не пугал. Послышалось несколько облегчённых выдохов и даже неуверенный смешок.
Это они зря. Парнишку я узнал.
Марфа щёлкнула мышкой и на середину экрана выплыл следующий снимок отвратительного качества. Всё же почти оторванную голень, соединённую с ногой тонким как будто грязным жгутом кожи и сухожилий вполне можно было разглядеть. Чуть выше грязно-красного места виднелась тёмно-серая ткань наспех закатанной штанины.
Картинка выглядела донельзя буднично и именно этим ужасала. Когда в поле твоего зрения в первый раз случается что-то ужасное, то это парадоксально кажется тебе ненастоящим именно за счёт серости картинки на фоне боевиков.
Фото разбудили недавние воспоминания.
Юноша не фонтанировал кровью на всю площадку. Он даже не кричал, лишь чуть слышно хрипел. Зато кожа его покрылась нездоровой испариной в считанные секунды, а ужас в его бессмысленном от болевого шока взгляде вызывал внутри отклик куда более живой, чем любой из просмотренных мной ужастиков.