Молдокулов любил цветисто приукрасить свою мысль – восточной пословицей или поговоркой.
– Все, все, – прихлопнул он ориентировку к столу ладонью. – Бай хвалится скотом, а бедняк мечтами, – рассмеялся Марат. – Кстати, «об выпить рюмку водки» – сейчас мы с тобой по маленькой, – извлек он из сейфа початую бутылку водки и стопки, – по-бедняцки так, пробуждения аппетита ради. А потом ко мне домой! Милана будет рада увидеть тебя! Заночуешь и поедешь! – утвердил он сегодняшний распорядок. – В горы, значит. В горах сейчас хорошо, – закрыв глаза, покачал головой Молдокулов, то ли представляя, как в горах действительно хорошо, то ли прислушиваясь к звуку заработавшего за окном двигателя милицейской автомашины.
Плов, приготовленный женой Марата Миланой, был необыкновенно вкусным! Желтые от тушеной моркови крупинки рассыпчатого риса, сдобренные сладостью урюка и кислинкой ягод барбариса, кусочки сочной, слегка поперченной баранины стремительно исчезали во рту, оставляя устойчивое, желанное для проголодавшегося организма послевкусие. Такого обильного, по-восточному неторопливого насыщения я, привыкший к быстрым холостяцким перекусам, давно не испытывал.
В конце концов, слегка осоловев от сытости, мы с Маратом передислоцировались из дома в сад, где все было приготовлено для чаепития. Под развесистой яблоней, на дощатом помосте, застеленным светлой кошмой, был устроен дастархан: фрукты, конфеты россыпью, несколько видов варенья в вазочках, многообразие сладкой печености… Все это, окруженное по периметру одеялами и подушками, образовывали в совокупности этакие римские лектусы – своеобразные лежачие места для неторопливого, благоприятственного употребления кушаний и напитков, в отличие от античных времен сооруженные не в триклинии – специальном помещении для трапез, а под открытым небом.
– Павлинов вот нет еще! – засмеялся Марат, наблюдая как я, сняв обувь, с наслаждением разлегся по другую сторону римского дастархана. – Бараний жир, может ты это в своей Москве и подзабыл, после еды быстро застывает в полости рта: горячий чай после плова с бараниной – это просто святое! – прихватив под бок подушку, стал он разливать в пиалы духовитый чай. – А завтра тебя подвезут, – тут же отхлебнул из пиалы Марат. – Машина завтра в ту сторону пойдет, – уточнил он и потянулся, зажмурившись от удовольствия: от вкусной еды, от глотка хорошо заваренного чая, от вечернего покоя садовой прохлады, навязчиво пахнущей созревающими яблоками…, став на мгновение похожим на только что полакомившегося мышкой кота.