Марат затушил сигарету, долил горячего чая, прикрыл глаза, прикидывая, наверное, как он будет выявлять в толпе зачинщиков беспорядков, и отпил из пиалы. Круглый овал лица приятеля с поднесенной пиалой вдруг напомнил мне священнослужителя с картины Василия Перова «Чаепитие в Мытищах». Но в отличие от попа на картине, воротящего нос от ветерана-инвалида с сиротой, лицо приятеля отнюдь не казалось самодовольным и равнодушным. Я смотрел на раскрасневшегося, неторопливо прихлебывающего чай Марата, и думал, что работать здесь в Киргизии с такими настроениями в милиции, да еще на руководящей должности, наверное, непросто. Хотя…
– Да, не бери ты в голову! У нас многие так в своем кругу за дастарханом резонерствуют, – словно угадав мои мысли, изобразил губами улыбку Марат. – И с тобой – это я только так, чтобы выговориться! – бросил он в рот конфету и сделал очередной глоток чая. – Я здесь родился, здесь жили мои предки, здесь моя земля! Естественно, я хочу, чтобы у нас были цивилизованные выборы, хочу, чтобы была цивилизованная смена власти, а не угар обезумевшей толпы, науськиваемой людьми рвущегося к власти клана! Я хочу, чтобы мои дети спокойно ходили в школу, к друзьям, в гости, а не боялись в праздничные дни, в дни выборов выходить на улицы! Но, к сожалению, еще много воды утечет, пока сварится эта каша!
Поднеся ко рту пиалу, Марат сделал очередную паузу.
В течение суток я уже второй раз слышал декларативные высказывания от приятелей – вот ведь пафосный денек выдался!
– Погоди, сделаешься большим начальником, станешь своих людей на должности протаскивать, а там, глядишь, и во главе «клана» встанешь! – не удержался и вставил я шпильку.
Марат внимательно посмотрел на меня:
– Твои бы слова, да Всевышнему в уши! – улыбнулся он. – Может быть, все может быть… Я же киргиз! Трудно менять установленные веками правила. А ты? Если назначить тебя начальником, кого бы возле себя оставил? Своих, проверенных? Или…? – посмотрел он на меня хитрыми глазами.
Пафосность – это вторичный и необязательный продукт честолюбия. Чем успешней карьера у человека, тем чаще в его речи присутствует пафосность. На высокой должности пафосность становится неминуемой. Таков закон жанра. Честолюбивый Леха Полосин стал неплохим и, несомненно, станет отличным опером. Марат, судя по всему, со временем будет большим начальником. И, дай ему Бог сил претворять в жизнь «цивилизованную смену власти». Хотя… трудно, наверное, «менять установленные веками правила?!»