– Если честно, звучит как волшебная ерунда из сказок. Типа, "взобрался о на радугу и побежал по небу". Все равно не понимаю, с чего ты такой мрачно-задумчивый.
– Сейчас поймёшь, перехожу к самому главному. После того, как двигатель, что называется, останавливается и мы приступаем к многоступенчатому торможению, он на самом деле не останавливается полностью, а опять переходит в режим отслеживания. Потоки частиц настолько многочисленны и их траектории так часто пересекаются за время нашего полёта, что существует большая вероятность перескочить с нужного нам потока на соседний. Технология новая, можно сказать экспериментальная. Этого допустить никак нельзя, ибо он унесёт нас в неведомые дали космоса. А в наших же интересах, как ты понимаешь, быть полностью уверены в успешном прибытии. Проверка осуществляется автоматически до момента приближения к пункту назначения. То есть, он должен работать еще минимум месяц. В случае, если мы оказались не там, где нужно, двигатель снова сканирует потоки частиц тёмной материи, и мы совершаем очередной, так сказать, скачок.
– Ну хорошо, это же замечательно, что мы страхуемся до последнего. В чем все-таки дело?
– А дело в том, что двигатель, какой бы сверхзамечательный он ни был, состоит из узлов и деталей. Которые работают и потребляют энергию. И вот тут два важных вопроса. Первый, чем они питаются?
– Ну наверно энергией звезд. На старте это было Солнце, а сейчас, на финише, наша новая лампочка.
– Со стартом я соглашусь, а вот насчёт финиша не уверен. Мы не знали сможет ли наша, как ты выразился, "новая лампочка" обеспечить достаточно энергии. Хотя, раз К2-9b схожая с Землей планета, можно предположить, что и энергия местного светила будет схожей. Также я допускаю, что, обнаружив тёмную материю, мы научились использовать и тёмную энергию. Хотя, об этом я знаю еще меньше. Но вот второй вопрос куда более приземлённый и практический. Как только мы приступили к работе я спустился к ДТМ. Вот скажи, мы уже час сидим у работающего двигателя. Да, революционного, да, принцип его работы недоступен нашему пониманию, но это все же двигатель. Тебя ничего не настораживает?
– До нашего разговора я не знал, что он все еще работает. Но теперь я понимаю, к чему ты клонишь. Никаких звуков и вибраций. Полный покой. Ты прав, это подозрительно. Но ты также прав в том, что мы ничего не знаем о его работе. В любом случае, твоя подозрительность попахивает паранойей. Короче, пошли отсюда. У нас еще работы навалом.